— Какая-то баба лежит, женщина убитая. Семеновна! Колхозники, сюды!
Прибежали. А я услышала его голос, поднялась вот Так назад — ударилась, полилась кровь изо рта, из ушей — всюду. Они меня подхватили на тряпичницу, понесли к Бельковым в хату.
Это потом уже — врача. Мой прибежал из отряда, вызвал. Врач этот приехал, песок выкачал из меня. И рвало, и песок шел. Он все выкачал — и песок, и воду… Раны эти мои на языке помазал, тогда сюда, рану эту… Приходили медсестры из отряда, чтоб загноения не было в ране. А в голове у меня все — бом-бом-бом… Никак. А он приехал потом, распер этот череп, и на мозговой оболочке была кровь, какой-то ложечкой доставал он эту кровь. Как достал кровь из мозговой оболочки…
Вопрос: — Врач из-за фронта прилетел?
— В Селявщину, на аэродром. Они меня хотели везти за фронт. А хирург говорит:
— Чтобы вы спаслись, тут надо ведро маку и меду вместе. Мак тереть, толочь и тереть с медом и есть. Вы кровью совсем сошли. Вы тогда поправитесь и встанете. А если не будете этого употреблять… За фронтом вам этого не дадут. Война.
Вот. Так я и поправлялась. Принесло мне население ведро маку за один день, а мед свой был, пчелы свои были. Вот так. Я только на девятый день пришла к памяти, стала есть это, и на пятый, месяц только стала ходить. Вот…»
Потом она нас угощала, снова тихая и добрая. И шофера вышла позвала Закрепление добрых чувств встречи — может, единственной в нашей, всех нас вместе, жизни.
Около крыльца, перед зеленой долиной, цвела сирень. А соловьев, когда мы вышли, не было слышно. Может, что самый полдень, солнце совсем разогнало щедрый после вчерашнего дождя туман, а может, и потому, что все же середина июня, а го и просто случайность, передышка у них.
А случайность это или закономерность — то, что выжила, воскресла она, Акулина Семеновна Иванова? На беду палачам, против которых после свидетельствовала на двух процессах? На радость людям, которые любят добро, — на необычную, жутковатую радость?..
ПОЦЕЛОВАТЬ ПОСЛЕДНИЙ РАЗ…
Любовь Семеновна Иванова. Семьдесят пять лет. Горбачево Россонского района Витебской области.
«В партизанах мужик мой не был, он был на фронте. Это мне надо сюда говорить? (Показывает на микрофон) Просто говорить и все? Я и буду просто говорить.
Было такое время, что пришел ворог в деревню Так мы плакали да горевали, но жили на месте, а уже как ворог пришел, дак мы с Лидой — у меня такая подружка была — в лес пошли В лесу скитались Она — учительница У нее двое детей было, а у меня один Витя.
А тут собирали, стреляли, вешали.
Когда я из беженцев пришла, дак на моей хате было написано „Партизанский, бандитский дом“. Во, мой сынок, так было написано. Женя, мой старший сын, пришел из партизан — топором вырубал — нельзя было стереть, а некрасиво было написано на хате, у порога собирали тут людей, стреляли…