— Одно плохо — не знаем мы хоть сколько-то точного времени, когда Кривой в море выйдет — посетовал Свен.
— В море? — удивился я. — Я думал, мы его на острове будем уничтожать?
— Невозможно — замахал руками Свен. — Какой остров, что ты. Форсвик практически неприступен, там узкий проход вглубь бухты, а Тросфель, хотя конечно и сволочь, каких поискать, но воин хороший, знающий. Наверняка уже катапульты поставил и пристрелял к фарватеру, так что он нас попросту сожжет еще до того, как мы высадимся на берег. Надо его перехватывать в море. Вот знать бы во сколько… Если мы там болтаться долго будем, он наши корабли увидит и может в открытое море уйти, да так, что мы этого и не заметим.
— Так в чем же дело? — пожал плечами я, подошел к избушке и забарабанил в дверь кулаками. Свен, завидев такое дело, сделал страшные глаза, отбежал за частокол и исчез из вида.
— Кто там? — раздался голос Рины.
— Да я это, бабуль, Хейген.
Дверь, скрипнув, приоткрылась и в нее просунулся бабулин нос.
— Чего тебе еще? — недовольно спросила она.
— В каком часу Торсфель послезавтра в путь отправится? — в лоб спросил я ее.
— Ишь ты, все ему скажи! — возмутилась бабуля.
— Нет не все, хотел бы конечно все, да ведь из вас лишнего слова не вытянешь.
Бабуля захихикала.
— Есть такое! Ладно, слушай. Точное время не скажу, скажу только, что на пристань к Фомору хочет он до ночи попасть. Вот и думай — сколько ему туда морем добираться?
Нос из щелки исчез, дверь хлопнула, скрипнул засов и информационный источник иссяк. Ну и ладно.
Из-за частокола показалась голова Свена. Увидев меня целым и здоровым, он облегченно вздохнул.
— Лучше мечом целый день махать, чем с старухой Риной пять минут говорить — негромко сказал он. — Боюсь я всех этих колдуний. Ну, сказала она чего?
— Сказала, сказала — ответил я выходя со двора. — Говорит, что Кривой до темноты хочет к Ледяной Стене подойти. Ну, а сколько ходу от Форсвика до дворца Фомора — ты сам прикидывай.
Свен призадумался, кивая головой, видимо прикидывая время.
— Стало быть часов в десять утра он с острова выходить будет — сказал он мне, когда мы приблизились к нашим спутникам.
— Поутру — это хорошо.
— Хорошо. Ну, если конечно не будет шторма.
— Да с чего бы? — махнул я рукой. — Да и что нам? Будет шторм — он с острова носа не высунет. А как распогодится — так и мы тут как тут.
Наши друзья отдыхали душой и телом. Флоси по прежнему дрых, фон Рихтер же тихо и мирно плел венок из каких-то цветков, похожих на ромашки. Идиллия, да и только. Увидев нас, он спрятал венок за спину, покраснел и принял сосредоточенный вид.