— Мне очень жаль, — пролепетала девушка. — Я могу чем-нибудь помочь?
— Сейчас нет. И пожалуйста, чтобы больше такого не было. Всем ведь плохо.
Мэтью О’Мейли держался молодцом. Бледный, осунувшийся после тяжелейшего приступа боли, он старался успокоить Джоанну.
— Перестань извиняться. Все в порядке. Хороший урок нам обоим.
— Мы все знаем, что ты отлично готовишь, — сказал ей Дуглас, когда она вернулась на кухню. — Совсем необязательно так усердствовать.
Что он такое говорит? Джоанна не верила своим ушам. Да на него не угодишь!
— Прости, — смиренно потупилась она. — Этого больше не повторится.
— А что сегодня на ужин?
Джоанна заранее все продумала и бойко отрапортовала:
— Филе палтуса на пару с бананами и лимонным соком. Поужинаешь с нами?
Пока слова приглашения слетали с ее губ, странное дело, Джоанне вновь вспомнилась песенка о дожде. Это глупо, решила она, глупо надеяться, что такой сильный и цельный человек, как Дуглас, нуждается в опеке, в убежище.
Дуглас явно колебался, посматривая на часы, затем покачал головой:
— Нет, спасибо за приглашение, но у меня слишком много вызовов.
Шей вернулся домой утомленный. На фабрике ему пришлось утрясать проблемы с профсоюзом, заняться красителями он даже не успел.
— Но посмотри, что я привез, — оживился Шей, доставая из портфеля мотки и катушки с пряжей самых невероятных цветов.
Джоанна замерла от восторга.
— Гарри хочет это использовать для оформления витрины нашего магазина. У меня в машине еще кое-что есть.
— Что?! — по-детски загорелась Джоанна.
— Пойдем посмотрим. Там рама для нитяной основы и ткацкий станок.
— Станок в машине?
— Небольшой, настольный, в наши дни такой редко встретишь. Сейчас пользуются ножными. Надеюсь, Гарри он пригодится, — удовлетворенно заметил Шей.
— Когда мистер Блэйк начнет оформлять витрину? — осторожно поинтересовалась Джоанна.
— Не знаю. Дня через три, а что?
— Если возможно, мне бы очень хотелось поработать на станке. Только никому не говори, умоляю.
Сердце защемило от его улыбки и понимающих глаз. Как же хорошо рядом с этим человеком! Неясное нежное чувство словно прикоснулось к ее душе, растворяя все волнения и заботы.
Позже, сидя у себя в комнате на полу, Джоанна раскладывала на ковре моточки пряжи. Она увлеченно составляла «картину» летнего ирландского неба. Какой цвет выбрать? Кобальтово-синий? Может, бирюзовый и лиловый? Девушка отложила ярко-синий, бледно-зеленый и розовый мотки.
— Что же нам с тобой делать? — В дверях стоял Дуглас. — Стучусь, стучусь, а ты не отзываешься.
— Прости, — растерялась Джоанна.