Мишка шел и, отвернувшись в сторону, чтобы она не видела его лица, улыбался самым идиотским образом. Что его так радовало в эти минуты, он вряд ли смог бы объяснить даже себе. Не то что ей…
– Да так. Пригодится. Уроки прогуливать.
– Эх ты, прогульщик! – Марджани потрепала его за волосы.
А потом ее рука опять вернулась на его плечо…
Все случилось мгновенно. Сиддик, подталкиваемый автоматом в спину, пробежал по солнечной песочной кладбищенской дорожке к автомобилю, поджидавшему у противоположного входа на кладбище. Профессора втолкнули внутрь салона. В «лендровере» с тонированными стеклами сидел Хашим.
– Какое счастье, дорогой коллега, что я очень спешил и проверил деньги, не отходя от кассы… Решили разыграть комедию?
Хашим рывком раскрыл кейс, оттуда вывалились «куклы» – обернутые долларами бумажные нарезки.
– Так не пойдет, дружище, так не пойдет…
Сиддик простодушно хлопал глазами. Он сидел на заднем сиденье, зажатый между двумя вооруженными людьми. Хашим разговаривал с ним вполоборота с переднего сиденья.
– Я понимаю ваше удивление, коллега. Но – ничего личного, только бизнес. Итак, вы не выполнили нашу настойчивую просьбу. Жизнь мальчика ничего не стоит, я полагаю?
Наконец профессор совладал с собой и смог говорить.
– Понимаете… Его отчим оказался человеком… я бы сказал, несговорчивым… Он выставил свои условия… Поскольку мне не с кем было их обсудить, я решился на подлог…
Хашим в который раз ощутил прилив бешенства при виде этого трясущегося никчемного человека. Выстроенная схема рухнула. И рухнула именно из-за трусости Сиддика. Будь он смелее и сообразительнее, он бы отнесся к ситуации иначе, предпринял бы хоть что-то…
– Нет, Сиддик, нет. Я гуманнее, чем вы думаете сейчас. Я искренне хотел помочь мальчишке. Он в руках джанджавидов, а это цепкие руки. Я – лишь посредник, только посредник, понимаете?
Сиддик кивнул.
– Нет времени долго объясняться…
Профессор умоляюще посмотрел на Хашима.
– И вы даже не выслушаете, какие условия выдвинул его отчим?
Ректор картинно развел руками.
– Вы не оставляете мне выбора, друг мой. И какие же это условия?
– Он сам привезет деньги туда, где находится мальчик. Только одновременный обмен.
– Так, – Хашим барабанил пальцами по дверной обшивке. – Не знаю, смогу ли я убедить человека, который держит заложника… Не знаю…
– Но… господин Хашим… он будет только со своим телохранителем. Безоружным.
– Понятно. Вы в плохой игре, Сиддик. И недооцениваете свое положение… Ведь у вас тоже есть дети…
Профессор побелел.
– Ладно. Я не могу сейчас ничем вас обнадежить. Вы очень меня расстроили. Из-за вашего легкомыслия пострадают невинные дети… А я предупреждал… А теперь вам действительно остается уповать только на Аллаха.