Сразу стало многолюдно, как на рынке. Негры покорно усаживались на землю. И только тут Дэвид заметил на ногах чернокожих женщин и подростков цепи.
От мгновенного прозрения он едва не потерял равновесие.
Дэвид видел в своих путешествиях по Африке рабов. Эти бесправные создания выполняли самую тяжелую работу. Как правило, живая сила использовалась на рудниках и на плантациях. Счастливчикам, если это слово вообще употребимо в данном контексте, выпадала участь пополнить ряды домашних слуг. Жизнь их и тут была коротка и трагична. Но существовал самый жестокий вариант – трансплантация органов в клиники Европы и Америки…
Совладав с собой, археолог продолжил спуск. Ему хотелось задать старику несколько вопросов…
…Мишка вышел наружу одним из последних. В нем все ликовало: наконец можно расслабиться и отдохнуть, перевести дух. Здесь было прекрасно после песчаной бури, сахарской жары и убийственного перехода по катакомбам. Мальчишка упал на траву, растущую из песка. Небо! Оно, наверное, такое же, как в Москве, когда на исходе лета стоит прозрачный воскресный день… Интересно… Как там Лизка? И… Адиля? И… мама… Он, Мишка, жив! Мама, чувствовала ли ты?
Мужчины не плачут. Мишка быстро смахнул со щеки случайную слезу.
Внезапное освобождение из подземного плена зарядило силами, оно казалось пробуждением от жуткого, засасывающего в свои кошмары сна. Но что-то было не так…
Поднявшийся сейчас шум на маленьком пятачке оазиса не смог изменить царившей тут веками тяжелой патетической тишины. Она копилась в здешних ущельях и долинах. И если обычно в горах звук обретал особенную звонкость и полноту, то здесь человеческая речь глохла, и расслышать говорящего можно было, лишь находясь рядом. Такой вот странный акустический эффект…
Парень сел, огляделся, щурясь на ярком солнце. Первая радость освобождения понемногу начала улетучиваться. Нет, Селим не вывел отряд к какому-то населенному пункту, туда, где можно было бы искать защиты закона.
Крохотный оазис окружали высоченные серо-желтые скалы. Чем-то эти скалы напомнили Мишке московские высотки. Нет, здесь на каменных выступах не лепились, как ласточкины гнезда, крепости и дворцы. Здесь было другое – аккуратные, как норы животных, практически одинаковые дыры пещер. Они походили на окна. Присмотревшись, мальчишка разглядел и вырезанные в скальной породе полоски лестниц, соединяющих эти норы. По одному из «пролетов», спускаясь, шел прихрамывающий мужчина лет тридцати-сорока.
Этот человек привлек внимание Мишки. Несмотря на природную смуглость, он не был похож на здешних людей. Бедуины носили черные джеллабии, а на нем была белая рубаха. К тому же его голову не покрывала куфия. А представить мусульманина без куфии здесь, в Северной Африке, просто невозможно. Значит, он не мусульманин?