Сэм почувствовал, как в нем зашевелилось желание покопаться в психологии Бессмертных.
— Ты доброволец? — спросил Хейл.
Вопрос встряхнул Сэма, оторвав его от наблюдений.
— Нет.
— Я не знал, что у Сэма Рида был сын. — Хейл по-прежнему смотрел на него тем спокойным оценивающим взглядом, который Сэму так трудно было выдержать. Умеют ли Бессмертные распознавать друг друга по особенностям поведения, которые просто невозможно скрыть? Вполне возможно. Но к нему это не относится — он не был Бессмертным в том смысле, как все они. У него не было привычки смотреть на несколько веков вперед, привычки, присущей им от рождения.
— Я и сам не знал до недавнего времени, — он старался говорить деловым тоном. — После скандала с Колонией моя мать поменяла фамилию.
— Я понимаю, — Хейл был настроен не слишком приветливо.
— Что случилось с моим отцом? — напрямик спросил Сэм. Если Хейл скажет «Брось, парень, ты — Сэм Рид», то это, по крайней мере, снимет неопределенность. Но даже если не скажет, это еще не значит, что он его не узнал.
Свободный Компаньон покачал головой. «Он связался с Грезостимулятором. Думаю, сейчас он уже мертв. После той истории у него были враги».
— Я знаю. Вы… наверное, Вы тоже один из них.
Хейл снова покачал головой и усмехнулся. Сэм знал, что означает эта усмешка. Разве можно ненавидеть или любить так недолго живущего человека! Единственное чувство, которое он может вызвать — это кратковременное раздражение. Тем не менее, Сэм не стал раскрывать карты. Боги могут себе позволить вести себя непредсказуемо. В минуту гнева Зевс мечет громы и молнии.
— Сэм Рид был не виноват, — сказал Хейл. — Он был способен только на обман. Это было у него врожденным. К тому же он был просто игрушкой. Если бы не Сэм, появился бы кто-то другой. Или что-то другое. Мне не за что его ненавидеть.
Сэм сглотнул слюну. Порядок, именно это его и интересовало. Можно двигаться дальше. «Я бы хотел посоветоваться, господин губернатор. Я только недавно узнал, кто я. Я навел справки. Я знаю, что мой отец был жуликом и обманщиком, но ведь правительство нашло все его тайники и вернуло акционерам деньги, так?»
— Так.
— Он не оставил мне ничего, даже имени. Сорок лет я ничего не знал. Но сейчас я навел справки. Когда отец стал наркоманом, у него оставалась одна вещь, не подлежащая изъятию. Сорок лет назад правительство выдало ему патент на земельные участки на континенте, и этот патент действителен до сих пор. Я вот что хотел узнать — это чего-нибудь стоит?
Хейл забарабанил пальцами по столу: «Почему ты пришел ко мне?»