Губернатор вел жизнь светскую, разъезжал больше по брифингам, премьерам, тусовкам, и оказаться в затерянном среди леса уголке не мог по определению. «Алюминиевый папа», как за глаза окрестили ушлого бизнесмена злые языки, на княжении сидел крепко. Московские власти рассудили: лучше прогнозируемый и вменяемый «щипач», чем нахальный, непредсказуемый новичок, жрущий в три горла. А потому на мелкие шалости «Губера» с законом смотрели сквозь пальцы. Полпред президента, тоже особенно не обижался. Доход от участия в парочке хлебных проектов «папы» примирил его с хозяином как нельзя лучше.
Будь нужна «папе» обычная консультация, что маловероятно, он назначил бы встречу на нейтральной территории и, всяко, сделал это не лично, а через одного из многочисленных референтов.
Михаил Степан нажал кнопку сигнализации, отворяя ворота, неспешно спустился по ступеням.
Машина влиятельного лица вальяжно вползла во двор. Крепыш из охраны внимательно оглядел окрестности, приоткрыл тяжелую, дверь бронированного «Мерседеса», замер.
«Ага, спасет тебя эта жестянка», — отстранено усмехнулся Михаил Степанович, невольно припомнив недавний случай с «папиным» коллегой, неплохим артистом, влезшим по глупости не в свои сани, а вскорости угодивший в ДТП с летальным исходом на ровной и пустой трассе.
Глава региона неторопливо выбрался из авто, и видя, что хоозяин не спешит навстречу, двинулся к стоящему у ворот пенсионеру.
— Здравствуй, Михаил Степанович, — первым поприветствовал гость хозяина.
— Здрав будь, боярин, — цепляя привычную маску кондового, слегка не от мира сего, старца, которую он успешно применял для внешнего пользования, склонился в поклоне Михаил Степанович.
— Да что ты, право, — разве что не смутился Виктор Петрович, как звали в миру алюминиевого короля. Ощерился в голливудской улыбке, демонстрируя ровный ряд искусственных зубов. (Свои, как точно знал Михаил Степанович, тот потерял еще в застойные советские времена, когда, будучи обычным хозяйственником, загремел на казенный кошт, «попутав» вагон с рубероидом).
— Мы, к сожалению, раньше не встречались, — начал исполнение обязательной программы Губернатор, — но слышал я о тебе много. Извини, что тыкаю, но мы ведь почти ровесники, — невзначай обозначил он знание возраста собеседника.
Фраза заставила насторожиться: «Не прост ты, парень. Ох, не прост». — Михаил Степанович захихикал, продолжая «исполнять номер», отмахнулся: — Разве в возрасте дело? Ты в силе, на виду, тебе сам Господь велел молодиться, а я пенсионер, отставник, одно слово — старая перечница. Куда мне форсить?