— Потому что считали меня кем-то, кем я никогда не был.
Анна кивнула, и Раиф прочитал в ее глазах сочувствие.
— А потом стало лучше? — вдруг спросил он.
— Постепенно. В итоге мне удалось и завести друзей, и получить отличное образование.
— За что я люблю британцев, так это за то, что их волнует лишь собственная королевская семья, а до какого-то там неизвестного принца там никому нет никакого дела. Поэтому я даже обрадовался, что для разнообразия меня все оставили в покое.
— Я бы сейчас тоже предпочла избежать излишнего внимания.
— К твоему сведению, я тоже не люблю журналистов.
Анна потерлась щекой об его плечо:
— Это не имеет никакого значения, они все равно так просто от нас не отстанут.
— Но никто же не знает, что ты сейчас со мной.
— А если кто-нибудь из «Плазы» все расскажет?
— Джордан выбрал этот отель именно потому, что там работают весьма благоразумные люди.
— Но большинство людей можно купить.
— Мы просто будем все отрицать.
— То есть соврем?
— Конечно, а почему бы и нет? Ведь ты и раньше врала.
— Только тебе.
— Хочешь сказать, что я — твой первый? — усмехнулся Раиф. — Я польщен.
— Я бы предпочла, чтобы ты стал моим последним, — задумчиво ответила Анна.
Ее последним любовником? Что за глупость? Вот только Раиф и помыслить не мог, что какой-то другой мужчина будет точно так же держать ее в своих объятиях. Ведь она теперь его. И пусть он и знал, что это невозможно, но он хотел, чтобы она навсегда осталась его.
Раиф обвил ее руками, поцеловал в висок, затем в ухо, потом в шею, а вскоре вернулся к ее волшебным губам, чувствуя, как в нем вновь разгорается желание. И сейчас ему безумно хотелось стереть всех прошлых мужчин из ее памяти, чтобы она навеки принадлежала лишь ему одному.
А когда следующим вечером они снова встретились с Рорком, Анна вдруг поняла, что, чем бы ни закончилась эта встреча, уже всего через пару минут она навсегда расстанется с Раифом.
На этот раз Рорк принес стальной ящик длиной чуть больше полуметра, шириной и высотой сантиметров по тридцать. Ящик явно был тяжелым, и Рорк с видимым усилием водрузил его на стол, а потом открыл.
Раиф и Тарик неподвижно стояли рядом с Анной, а она с благоговением уставилась на статуэтку.
И так же, как и в улыбке Моны Лизы, в выражении лица этой женщины была какая-то загадка. На первый взгляд оно казалось совершенно безмятежным, но уже секунду спустя Анна готова была поручиться, что на нем написано удовлетворение и даже радость. Так странно.
Надев перчатки, Рорк аккуратно вытащил статуэтку из ящика и поставил на заботливо подстеленную ткань. И несколько мгновений все молча и неподвижно любовались «Золотым сердцем».