Постепенно сковывавший ее страх стал отступать. Сердце уже билось ровнее и тише, восстановилась и способность разумно мыслить. Как только это произошло, она ощутила страшный, пронизывающий холод, пробиравший ее до костей.
Ей не хотелось возвращаться в машину за своим пальто, но пришлось. Пальто лежало там, куда его швырнул Генри, — на полу. Ей до того не терпелось выбраться наружу, что одевалась она уже на улице.
Наконец Мэгги, с трудом попадая дрожащими руками в рукава, натянула на себя пальто. За все это время она ни разу не вспоминала о синяках, кровоподтеках и прочих травмах и ушибах. Она их просто не чувствовала. Все ее помыслы были сосредоточены на одном — как бы побыстрее унести ноги от этого проклятого места. Испачканная кровью меховая подстежка пальто согрела ее дрожащее тело. Пятясь, Мэгги стала отходить от машины, озираясь в поисках автомобиля, на котором приехал маньяк.
Она увидела его седан и бросилась к нему по глубокому снегу, падая, поднимаясь и снова падая. Когда она добралась до машины, то с ног до головы вывалялась в снегу, но это мало ее заботило. Теперь она наконец освободилась от Генри и того ужаса, который он вселил в нее.
Усевшись за руль, Мэгги поднесла руку к замку зажигания и вскрикнула от отчаяния: ключей в замке не оказалось. Генри забрал их с собой. Нужно было снова возвращаться к машине. Господь свидетель, до чего ей этого не хотелось. Она заранее содрогалась при мысли, что ей придется снова увидеть поверженного маньяка, а главное — прикасаться к нему, обшаривать его карманы.
Впрочем, ей удалось взять себя в руки, и к машине она подошла уже куда более собранная и спокойная. Забравшись в салон, она тщательно обыскала тело, а когда обнаружила ключи, горячо возблагодарила провидение.
Благодаря ночной работе снегоочистителей дорога была в довольно приличном состоянии, хотя снег и продолжал сыпать. Мэгги развернулась на посыпанном песком кольце развязки и неторопливо покатила в ту сторону, откуда приехала.
В закусочной для водителей-дальнобойщиков, находившейся в часе езды от запорошенной снегом машины Мэгги, за отдельным столиком в полном одиночестве восседал Майк Стэнфорд. Перед ним стояла кружка с горячим кофе, а справа находилось окно, сквозь которое можно было наблюдать за вздымавшей снежные вихри бурей. Через проход от Майка, выстроились в ряд остальные столики заведения.
На столике рядом с кружкой лежал порыжевший от непогоды стетсон. Майк был одет, как одевается обычно по будням рабочий люд, проживающий к западу от Миссисипи, — во фланелевую ковбойку, подбитую овчиной куртку из джинсовой ткани, узкие, обтягивающие джинсы и ковбойские сапоги на высоких каблуках. На высоком, стройном Майке эти вещи выглядели куда лучше, чем на прочих посетителях заведения.