– Ольга Ивановна, я замер в тот момент, когда лишь увидел вас! Это лишь отголоски былого дыхания… – немецкий порядок пламенно прижал к своей груди чуть вздрогнувшую ручку Оленьки и тут же пустил. – Приступы таха-кордии извели меня сегодняшним утром, а вы утверждаете, что я здоров! Я не могу уйти, не получив оказанной помощи!
– Отто Волькович, не крутитесь, пожалуйста! – Оленька улыбнулась ему прямо в глаза. – Я выпишу вам всё, что возможно! Успокоительные пилюли помогут вам преодолеть нервный криз…
– Ольга… милая Оленька! Пропишите мне, пожалуйста, вас! – гепард-офицер накинул китель и расстегнул форменные штаны.
– Что?.. – Оленька отвлеклась от рецептов. – Отто, вас беспокоит что-то ещё?
– Да, и очень давно… – молодой лейтенант вынужденно рекогносцировался на ходу. – У меня дисбалансировка – неравномерный провис тестикул-области! Вы бы не могли посмотреть?
– Какой ещё неравномерный провис? – не выдержала и улыбнулась на него Оленька. – Отто, вчера на демонстрируемом вами месте вас беспокоил лишь лёгкий зуд, и итоги нашего с вами совместного обследования привели вы помните к какому финалу!
В углу Оленькиной приёмной комнаты не сдержался и хохотнул неотступный денщик Отто Вольксваггена пышноусый Фриц Шнайдер, втихомолку под жгучий чаёк поглощавший сладкие пилюли прописываемые Оленькой его командованию и списываемые каждый вечер в его единоличное распоряжение.
– Оленька Вановна, вдует он вам! Усом чую, што вдует! Он с утра уже вами больной, как решённый по горенке мыкался! Гнали б вы его ещё с приступок, а теперь, поди, поздно уже!..
– Отставить, фельдфебель, улыбки в усы! Шутка потребуется, когда я прикажу! – воскрикнул Отто Вольксвагген и тут же сбавил лихой оборот, обращаясь за пониманием к Оленьке: – Хулиган…
– Нет, Отто милый, он прав… – Оленька словно нечаянно вдруг опустила глаза, натыкаясь взглядом из-под ресниц на оживающий и побалтывающийся в стороны хуй. – Вы совершенно не беспокоитесь о своём здоровье… Вам нужно… измерить пульс… Позвольте…
Она чуть сжала в ладошке разболтан-конец и внимательно вслушалась в лёгко-тревожное биение сердечных ударов в наливающихся силой жилках горячего агрегата.
– Так и знала!.. Предельные аритмия и частота… Вы на грани агонии! Отто, ляжьте немедленно и не смейте вставать до тех пор, пока не успокоитесь полностью!..
Отто Вольксвагген молниеносной решимостью растянулся на врачебной кушетке, и стоящим от него остался лишь прущий из разверза ширинки гладко выбритый хуй.
Оленька присела рядом на краешек и взяла в полупрозрачную нежную ручку скрытую плотью большую головку раскачивающуюся на упругом стволе. Она сильно стиснула и потянула вверх, через кожицу чувствуя мягко-налитый шарик заполнивший весь её кулачок. Отто застонал, как почуявший весенний ветер иззюбр.