– Да? – Ларочка с деланным удивлением заглянула к себе под живот, растягивая в стороны пальцами пушистые губки; но тут же вернулась к вопросу: – Ты не про письку мне, а про радио! Ты? Ну чего ты хихикаешь?
– А чего ты с писькой голой сидишь! Я, может, так не могу признаваться! – Раечка теперь сама сделала вид, что дует губки и лишь искоса взглядывала на разверстую вульву.
– Ларочка, а можно я… – неожиданно вмешалась стоявшая рядом с Наташей Динуля.
– Что – ты? Признаешься, наконец?
– Нет… Ларочка... Можно я… как Наташа… тебе… полижу?..
– Нет! – строго произнесла Ларочка и сдвинула коленки, но они не сошлись вместе, а упёрлись в стоящую перед ней Раечку. – Мала ещё…
– И я… тоже… – заново захихикала зажатая между ног Раечка.
– И я… – послышался голос совсем притихшей под ритмично вздрагивающим одеялом Таси-Тобика.
– Всё! Кыш все! Надоели… – Ларочка выставила Раечку из своих коленок и шлёпнула по попе. – Все по кроватям и спят или одеваются, а то я сама вам тут утреннюю зарядку устрою!
Динуля и Раечка сразу воспользовались случаем и устроили перегонки на четвереньках по взбаламошенным утренним постелям к своим местам. А Ларочка потянулась тепло на своей мягкой подушке, с самостоятельно разбегающимися в стороны коленками, и полумурлыкнула полупроизнесла: «Ну ладно уж… Так и быть…». Она стянула через голову ночную рубашку и оказалась возле кровати Динули. «Давайте… Только по очереди… И быстро – мне в столовую надо успеть…».
…На следующее утро Ларочка Мохова проснулась от мысли, что до возвращения всего детского дома из поездки в Москву, по словам Вероники, осталось всего три дня. Она села на постели, нашаривая ногами тапочки под кроватью и невольно улыбнулась, глядя на мирно посапывающих в лучах занимающегося рассвета девочек на соседних кроватях.
– Тобик, давай! – произнесла она полушёпотом, тронула Тасю Банкину за пылающую во сне щёчку и поудобней поставила одну ногу на перило кровати, подняв до живота ночнушку.
Тася раскрыла глаза, увидела Ларочку и потянулась лицом к ней между ножек. Ещё полусонная, обворожительно пахнущая писька Ларочки разошлась в стороны под напором маленького язычка и встретилась с целующими её губками девочки. Рядом тут же послышалось шевеление, и пара блеснувших глаз уставились на Ларочкин обнажённый животик из-под одеяла Динули. Становилось тепло и хорошо всё вокруг, и Ларочка прижала увлекающуюся всё больше Тобика ладошками за голову под свой живот…
«И мне… И мне…», возбуждённый шёпот выбирающейся из-под одеяла Динули приостановил поток согревающих чувств Ларочки. «И тебе!», прошептала она в ответ и задрала ногу уже над соседними перилами. Динуля высунула кончик розового языка и потянулась к промоченной уже Тобиком дырочке. Ларочкина писька под её неумелым, но старательным напором влажно захлюпала. «Да тише ты!», Ларочка гладила Динулю по ушкам и волосам, «Только щекотишься!..». Динуля чуть поумерила пыл, и Ларочку снова закачало на волнах легкокрылого удовольствия. Рядом пристроилась и гладила её по задранной коленке проснувшаяся окончательно Тобик, а по другую сторону Ларочкиной кровати начинала просыпаться Наташа. Ларочка уже тихо постанывала и начинала легонько дрожать в коленках, когда с Наташиной стороны донёсся громкий шёпот: «А Раечке?!».