Сенька важно сел на заднее сиденье, поправил планшетку на коленях и, вскинув вверх покрасневший нос, указал взглядом на Кукарекина:
— Кто такой? По какому такому праву здесь?
— Приятель мой, — ответил Вася. — Помогать приходил.
— Мы щиты таскаем, а они на козлах сидят. Тоже мне помощники!
— А я тоже вначале таскал, — робко сказал Кукарекин и уважительно глянул на Сенькину планшетку. — А это правда — вы с Чапаевым переписываетесь?
— Вася небось проболтался? Ну что ж, скрывать не стану — чапаевское письмо всегда при мне. Вот тут, — и Сенька с важностью пошлёпал ладонью по слюдяному верху планшетки.
— Покажи!
— Ишь чего захотел! Чтобы ты письмо грязными лапами… Я и своим-то не всем показываю. Чего доброго, измазюкают. А письмо это — историческая ценность!
— Было б — показал… А так, видно, ничего нет…
— Ты меня не подначивай. Надо будет — покажу. Всему своё время. — Сенька встал, оттеснил Васю с другом на нижнее сиденье, а сам сел за ездового. — Ты, пацан, топай отсюда. Нам в путь пора. Некогда разглагольствовать.
Длинношеий Кукарекин неохотно спрыгнул на землю и, когда тачанка тронулась с места, показал Васе язык:
— Тоже мне — «с Чапаевым на тачанке покатаемся»! Дурачит он тебя. Нет у него никаких писем…
Тачанки возвратились на полевой стан поздно вечером. Сенька с Васей распрягли Буланого и вместе с другими ребятами заспешили к общему столу под навес, где повариха тётя Капа уже разливала по тарелкам уху.
От тарелок поднимался белёсый пар. Он распространял вокруг до того вкусный, аппетитный запах, что все разом почувствовали, какие они голодные, и весело принялись работать ложками.
И только Васе было невесело. Он сидел за столом надув губы и косо смотрел ка Сеньку, который в это время с великим наслаждением хлебал уху.
Васе было не до ухи. Он хмуро спросил Сеньку:
— Скажи честно, Дед-Мороз, есть у тебя письмо Чапаева или нет?
— Конечно, есть! Стал бы я хвастаться просто так!
— А почему Кукарекину не показал? Он же просил тебя.
— Стану я всякому встречному-поперечному показывать!
— Тогда мне покажи.
— Я же тебе русским языком объяснил — осенью увидишь чапаевские письма в школьном музее под стеклом. Понял? Потерпи немного, и своими глазами убедишься.
— Обманываешь ты меня. И дедушку обманул. И зачем только он тебя в адъютанты взял…
Вася вздохнул тяжело и, оставив уху нетронутой, побрёл из-под навеса в полевой вагончик. Быстренько разделся и, недовольный, лёг на нижнюю полку.
Вася слышал, как возвратились с ужина ребята и, тихо переговариваясь, стали стелить постели на нарах. Потом голоса смолкли.