— Вы ведь сама кротость, правда, под всеми этими толстыми слоями шерсти, не так ли?
Ее молчание было красноречивее любого ответа.
— Тогда я рад, что пощадил этих двоих, — мягко сказал Дункан. Он осторожно отвел ее перепачканные кровью пальцы, все равно они были не в силах выполнить непривычную для них задачу. — Ступайте, вытрите руки о солому. Я сам перевяжусь, — пробормотал он.
Она посмотрела на свои руки и попыталась представить, что пальцы перепачканы карминовым красителем, а не его кровью.
— Я никогда не выносила вида крови, — с некоторым отвращением пробормотала она.
— Для женщины, не способной видеть кровь, — заметил он, морщась от боли, туго забинтовывая рану на боку, — вы достаточно кровожадны. — Он многозначительно посмотрел на свою ладонь, на которой до сих пор отчетливо были видны отпечатки ее зубов.
Лине покраснела, но, к счастью, от необходимости отвечать ее избавила ворвавшаяся в амбар жена фермера.
— Поль! — заверещала женщина, увидев своего супруга на земле. Ее голос пробудил бедного малого от его неестественного забытья. Женщина с горящими диким блеском глазами набросилась на цыгана с обвинениями: — Вы! Вы — неблагодарный негодяй! Я дала вам хлеба, и вот как вы отплатили мне — избили моего супруга. Убирайтесь отсюда! Убирайтесь!
— Отродье дьявола! Проклятый лгун…
— Как вы смеете! — вскричала Лине, величественным жестом поправив свои юбки. — Послушайте, вы, сумасбродная женщина! Если бы не этот мужчина, ваш супруг был бы уже мертв! А вы! Вас бы сейчас какой-нибудь морской разбойник нес на плече на рынок рабов!
Уголки губ Дункана растянулись в довольной улыбке. Высокомерный ангелочек пребывала в крайнем раздражении. Это был неожиданный поворот — Лине де Монфор встала на его защиту.
Матильда была явно ошарашена. Она вопросительно взглянула на него.
— Кто она?
Дункан изо всех сил постарался сохранить серьезное выражение лица.
— Это, — церемонно начал он, — леди Лине де Мон…
— Матильда? — слабым голосом позвал ее пекарь, Матильда сразу же бросилась к нему. Все остальное было забыто, пока она бормотала слова утешения своему все еще не пришедшему в себя мужу, одновременно пытаясь объяснить присутствие незваных гостей в его амбаре.
Дункан прошептал Лине:
— Мне все еще предстоит заплатить за хлеб и кров. — Он задумчиво нахмурился. — Хотя, боюсь, моя рана затруднит выполнение работы.
— Работы? — прошептала она в ответ. — Какой работы?
— С другой стороны…
— Разве нам не следует сбежать…
— Вы когда-нибудь доили корову?
Она молча уставилась на него.
— Доили? — повторил он.
— Корову?