Гольдберг посмотрел на Колю, решая, обижаться ли на такие слова или не обижаться. Решив, что до «Дубравлага» навряд ли докатываются фронтовые новости, кроме сводок «Совинформбюро», майор повременил с обидой.
— Ты так ничего и не понял, — вздохнул он в ответ на колкость. — Я же тебе объяснял, что в постоянный состав штрафных рот отбирают лучших офицеров. Если в линейных войсках выслуга идет месяц за три, то у меня — месяц за полгода. Я уже три недели как подполковник, только приказ не зачитан, вот и хожу в майорских погонах. Рокоссовский — маршал прорыва! Там, где Рокоссовский, там жди главного удара. А штрафники идут на самом острие этого удара. За нами уже поднимаются линейные части — танкисты, пехота… Маршалу важно быть уверенным в том, что первый бросок в атаку не захлебнется, что бойцы не залягут под пулеметным огнем немцев, что штрафники оттянут на себя большую часть огня, а под их прикрытием пойдут все остальные. Сотни тысяч, миллионы человек участвуют в подготовке наступательной операции и нельзя допустить, чтобы она захлебнулась на переднем крае только из-за того, что какая-то одна рота не сумела добежать до немецких траншей. Маршал лично разговаривает с каждым командиром, прежде чем назначить его на должность.
— И с тобой разговаривал?
— Конечно, — с гордостью признал Гольдберг. — Еще перед Курском он вызвал меня и обрисовал задачу и ее значение в масштабах фронта. А потом определил меня в Шестидесятую армию командиром штрафной роты. Кстати, маршал перед войной тоже сидел. Он и придумал использовать заключенных на фронте.
— Да ну? — не поверил Коля.
— Точно тебе говорю. Его перед самой войной выпустили и восстановили в звании. Так что, я думаю, и тебя восстановят. Не ты первый, не ты последний. Ну что, пойдешь ко мне в писаря?
Коля допил чай, поставил стакан на стол и посмотрел на своего однокашника Марика.
— Не знаешь, как меня благодарить? — улыбнулся Гольдберг. — Не благодари. Мы с тобой, считай, с тридцать шестого года вместе служим. Уже третий раз нас жизнь сводит. В другой раз я к тебе попаду.
— Нет, Марик, — Коля встал. — Нечего от своей судьбы бегать. Бог даст — выживу, а не даст, то и в писарях от смерти не укроешься.
Сентябрь 1943 года. Украина, правый берег Днепра.
В конце сентября сорок третьего года Центральный фронт, завершая Черниговско-Полтавскую наступательную операцию, вышел на рубеж реки Днепр. Правофланговая Шестидесятая армия с ходу форсировала его в районе Припяти и захватила плацдарм на правом берегу. Ставка поставила задачу освободить столицу Советской Украины город Киев к седьмому ноября — двадцать шестой годовщине Великой Октябрьской социалистической революции.