Два месяца Коля благоденствовал в первом бараке.
Лагерь № 21 управления «Дубравлаг» представлял собой прямоугольник, огороженный не очень высоким забором. По фронту он шел метров на двести, примерно на середине располагалась вахта, через которую проходили сотрудники, и ворота, через которые выводили заключенных. Мимо вахты проходила пыльная дорога, которая соединяла между собой райцентры Теньгушево и Темников. Тут же оканчивалась узкоколейка, по которой зэков привозили этапами с Потьмы, лагеря-распределителя. От узкоколейки с пригорка спускались метров на триста два параллельных забора. Вдоль левого из них шла не менее пыльная грунтовая дорога на Явас, столицу «Дубравлага». Забор вокруг лагеря был настолько невысокий, что заключенные, не поднимаясь на цыпочки, могли видеть окна окрестных домов и упомянутую дорогу. От вахты вообще были видны все окрестные достопримечательности, состоящие из молочно-товарной фермы, хибар под соломенными крышами и густого хвойного леса. Соблазнительная низость забора никого из заключенных не вводила в искушение. Метрах в двух перед забором на колышках была натянута хлипкая колючая проволока, на которой через каждые сорок метров висели таблички с надписью на русском и немецком: «Стой! Запретная зона! Стреляют без предупреждения».
Шесть вышек с часовыми, натыканные в периметр как лузы в бильярдный стол, отгоняли все сомнения в необоснованности тезисов, изложенных на табличках. Сомнений у заключенных не возникало. Они знали, что при попытке пересечь запретную зону их и вправду застрелят без предупреждения и получат поощрение в виде усиленного пайка и прибавки к отпуску.
Если непосвященному жителю даже маленького городка завязать глаза, привезти его в Барашево и снять повязку только возле ворот лагеря № 21, то перепуганный гражданин, осмотревшись на местности, немедленно понял бы, что это глухомань в самом безнадежном значении этого слова. Лес да лес кругом. Как есть глухомань!..
Так решил бы непосвященный гражданин и здорово ошибся бы. Лагерь для политических заключенных был «придворным».
Судите сами. Лагеря Воркуты, Магадана, «Дальстроя» были под завязку набиты политическими. По мере продвижения к коммунизму у советской власти с каждым годом оказывалось все больше врагов. Их нужно было где-то содержать после изоляции от общества. Советская власть должна была где-то прятать миллионы своих врагов от самосуда своих же кровожадных сограждан, требовавших для них высшей меры. Вот из этих миллионов политических заключенных и были отобраны шестьсот с хвостиком человек, которые содержались в лагере № 21 в комфортных по гулаговским меркам условиях.