— Вот видишь, я же тебе все правильно говорил…
На мой взгляд, Саша Альметов не получил от хоккея всех почестей, которые причитались ему по заслугам. Он, например, так ни разу и не был назван лучшим нападающим на чемпионатах мира, хотя минимум на двух из семи, в которых участвовал, был достоин этого приза. Но видно, те, кто определяет лучших, рассуждали примерно так: «Он еще успеет, он же еще молодой». А он не успел. Он сошел недопустимо рано, в 27 лет, сошел в том возрасте, когда у большинства хоккеистов только наступает расцвет.
Он ушел, когда в его игре наступил некоторый спад и ему грозила участь надолго перебраться на скамью запасных. А с этим Альмегов, человек, в котором скромность сочетается с большой гордостью, примириться не мог. В его жизни был уже однажды случай, когда он оказался в запасе Тогда он прямо сказал тренеру:
— Я прошу вас поставить меня на очередную игру. Положение запасного меня унижает.
— А плохая игра разве тебя не унижает? — отрезал тренер.
— Сидя в запасе, я не могу заиграть хорошо. Дайте мне возможность играть, и я буду играть хорошо.
Тогда он сдержал свое слово. А на этот раз, в 1967 году, ушел, не сказав ничего подобного. Видно, не чувствовал за собой морального права на такой разговор.
Его проводили с почестями, во время одного из матчей во Дворце спорта, при переполненных трибунах. От имени спартаковцев я подошел вручить ему какую-то вазу, памятный подарок. Мы обнялись, поцеловались, и я шепнул:
— Не расстраивайся, Саня, все там будем…
В тот момент эти слова казались мне самыми подходящими. А теперь я вспоминаю их, и мне стыдно. Самое легкое — успокаивать человека, это ведь нам ничего не стоит. Все мы знали ведь, что Альметов может вот-вот сойти, что он далеко не самый педантичный исполнитель сурового спортивного режима, соблюдение которого только и может гарантировать хоккеисту долголетие. А что мы сделали, чтобы помочь ему остаться, чтобы продлить хоккейную жизнь выдающегося мастера и превосходного человека, для которого преждевременный уход был несчастьем, потому что он любил хоккей и наша жизнь была его жизнью? А ведь мы считаем себя его друзьями. Плохие же мы друзья, если нас хватает только на то, чтобы утешать. Да, верно, все мы «там» рано или поздно будем. Но Альметов мог еще гіять-шесть лет быть не «там», а «здесь», еще пять-шесть лет испытывать радость и приносить пользу хоккею своим замечательным мастерством.
Такую вот полную, можно сказать, от «звонка до звонка», жизнь в хоккее прожил Константин Локтев. Он покинул ледяную площадку в 33 года, достигнув зенита славы, признанный лучшим нападающим люблянского чемпионата мира. Его чествовали после матча, на который он вышел не свадебным генералом, а таким же бойцом, как все остальные. Это был финальный матч на Кубок СССР. Его команда победила спартаковцев, и он внес в эту победу свой вклад. Спустя полгода он вернулся в ЦСКА на несколько матчей. Вернулся потому, что его команда оказалась в трудном положении и нуждалась в его помощи. Он был не в форме после долгого перерыва, игроки и тренеры это знали, но они считали — и не зря, — что уже само по себе присутствия Кости Локтева на поле достаточно, чтобы вдохнуть в команду новые силы.