На его место пришел Александр Иванович Игумнов, спартаковец с довоенным стажем, один из родоначальников хоккея у нас в стране. По существу, лишь при нем я почувствовал как следует, что игра в команде мастеров — дело серьезное. Он навел в команде порядок. Он строго спрашивал за опоздания на тренировки и нерадивость. Он немилосердно наказывал нарушителей режима. Он отчислил наиболее «пожилых» (я беру эти слова в кавычки потому, что в спорте понятия о молодости и старости очень условны и своеобразны) и бесперспективных, взяв большую группу молодых и способных хоккеистов, которых тренировал еще недавно в молодежной команде. Среди них был и Вячеслав Старшинов. Помню, в ответ на недовольное наше ворчание по поводу нового партнера, который поначалу нам активно не понравился, Игумнов уверенно сказал:
— Поверьте моему слову, этот парень через несколько лет станет центральным нападающим сборной.
Как видите, он знал толк в хоккее и хоккеистах. Кстати, в те времена Игумнов был одним из редких в нашем молодом по возрасту хоккее тренеров, кто имел уже солидный стаж практической работы. Еще в 1948 году он входил в состав тренерского совета той самой сборной команды Москвы, которая встречалась с первой приехавшей к нам из-за рубежа командой — чехословацкой командой ЛТЦ.
У Игумнова были свои недостатки. В последние годы он работал с детьми и перенес те методы на нас. Он покрикивал на нас, как на мальчишек, и говорил обычно тоном, не допускающим возражений, и не очень-то выбирая слова для своих разносов. А у нас ведь полкоманды были студентами. И тем не менее именно Игумнов начал закладывать основы той команды, которая спустя два года стала чемпионом страны. Он создал нашу тройку, перевел на места ветеранов Валерия Кузьмина, Владимира Испольнова, Александра Кузнецова.
Все это, однако, не помешало спартаковским руководителям довольно быстро освободить Игумнова от работы. Случилось то, что случалось, да, наверное, случится еще не раз в нашем спорте. Возник конфликт между тренером и той группой ветеранов, чей час уже пробил, но которая никак не хотела уходить из команды. Они-то и использовали какие-то чисто человеческие слабости нашего тренера в борьбе с ним. И руководство, как случается тоже достаточно часто, встало на сторону ветеранов. Игумнов вернулся к своим юношеским командам.
Не думаю, что он очень горевал. Будущее команды мастеров было еще покрыто мраком неизвестности, высокие места в ту пору нам и не светили, а работать в «Спартаке» с детьми — одно удовольствие. Мальчишки ведь в наш клуб валом валят, от желающих отбоя нет. Значит, и выбор богатый. Недаром ведь «Спартак» дал советскому хоккею и Локтева, и Фирсова, и Старшинова, и А. Якушева, и Шадрина, и еще множество хоть и не таких знаменитых, но тоже очень известных игроков. А что может быть приятнее, чем сознание, что ты дал им путевку в большой спорт?