НИНА КИРИЛЛОВНА. А манеж? А коляска?
ИРИНА. Манеж — тоже тюрьма. И никаких колясок, ребенок должен чувствовать присутствие матери или отца. (Достает и показывает цветной кусок ткани.) Вот — это слинг. Все женщины мира носили так детей. Многие и сейчас носят, в Юго — Западной Азии, например.
ИРЭНА ПЕТРОВНА. Полотенце какое-то…
ИРИНА. Все очень просто. (Повязывает слинг, берет сверток, кладет в него).
БОРИС ЯКОВЛЕВИЧ. Но она же вся скрюченная будет!
ИРИНА. А в животе она по стойке «смирно» стояла? Это для нее вполне естественная поза.
ОЛЕГ СЕМЕНОВИЧ. Не боитесь ее разбудить?
ИРИНА. Проснется — значит, пора. (Поднимает сверток, кладет на постель).
Пауза. Все некоторое время стоят и смотрят на ребенка.
ОЛЕГ СЕМЕНОВИЧ. Виктор, я правильно понимаю: ребенок будет спать на полу, носить вы его будете в этой тряпке, он будет везде ползать, трогать провода…
ВИКТОР. Провода я уберу, сделаю специальный такой короб. А ребенку нужна свобода.
НИНА КИРИЛЛОВНА. Ползать по полу и собирать пыль?
БОРИС ЯКОВЛЕВИЧ. Ничего страшного. Вон в тундре у северных народов — с детства ползают в юрте по земле и собирают ягель. Естественное воспитание. Но там все натурально, а от нашей пыли будет аллергия на всю жизнь. Ира, слушай меня. Я у вас раньше тут не был, и я в шоке. Это не жилье людей, и это в первую очередь твоя вина, потому что женщина должна за это отвечать! И вина Виктора, потому, что, если мужчина не будет направлять женщину, она сама ничего не будет делать!
ИРИНА. Пап, только не начинай!
БОРИС ЯКОВЛЕВИЧ. А я еще и не начинал! А вот теперь начну. Мы решили: переезжаете к нам в дом, Ирэна Петровна будет вам помогать, если надо, наймем еще няньку.
НИНА КИРИЛЛОВНА. На самом деле есть два варианта. Второй — переехать к нам. У нас просторно, детский сад под боком, отличная школа, Виктор ее заканчивал…
ВИКТОР. А жениха вы ей еще не присмотрели? А то пора.
ИРИНА. Вариант, извините, один. Мы никуда не едем. У нас тут достаточно места, нянька нам не нужна, мы все время дома.
ИРЭНА ПЕТРОВНА. Ирочка, а молочко есть у тебя?
ИРИНА. Мало. Придется прикармливать. Ничего страшного, сейчас мало у кого молоко есть.
БОРИС ЯКОВЛЕВИЧ. И к лучшему. Все девушки сейчас курят, пьют, едят всякую гадость, материнское молоко сейчас — отрава.
ОЛЕГ СЕМЕНОВИЧ (за это время успел выйти и войти с бутылкой шампанского). Знаете что? Давайте все деловые вопросы оставим на потом! В конце концов, это великая радость — рождение человека! (Откупоривает шампанское, пробка выстреливает.) С новой жизнью!
ИРЭНА ПЕТРОВНА. Ирочка, где бокалы?