А тут еще Маргарет вбила себе в голову сумасбродную идею спасения забитых сильным полом женщин. Мало того, что она взбаламутила всех домохозяек из Нью-Йорка, так поди ж ты, добралась и до проституток! А если Маргарет что-то втемяшилось в голову, то она этого добивалась.
Кампанию по спасению женских душ она развернула с умом, планомерно ведя свое наступление. Правда, вначале над ней лишь подсмеивались. Спасать проституток? Чего надумала!
Дюк тоже воспринял эту затею Маргарет скептически. Зачем ей все это нужно? У них все так хорошо начиналось, он буквально восхищался этой женщиной, но и не предполагал, что она может обладать таким влиянием.
И вдруг все эти скептики примолкли, зато дела Дюка после пары анонимных телефонных звонков круто пошли под гору. «Вправь мозги своей бабе, и тогда можешь считать, что ты нам ничего не должен». То было вначале. Но с каждым днем угрозы звучали все настойчивей. Правда, и сам Дюк старался изо всех сил, чтобы убедить Маргарет свернуть свою кампанию. Та, однако, ничего и слышать не хотела об этом.
В конце концов он заплатил свой долг, те двести тысяч, чтобы избавиться хотя бы от части свалившейся на него беды. Деньги он занял у своего старого друга Боско Сэма, торговца наркотиками. Угрозы по телефону немедленно прекратились; но неделю спустя Маргарет была застрелена.
Дюк жаждал мести не меньше, чем Рио и Касс и обе сестры Маргарет, о существовании которых он до ее смерти ничего не знал. Правда, после их совместного заседания, когда он их послушал, он нисколько не сомневался, что их план провалится. Эго ж надо! Эти бабенки решили растлить и тем самым — подумать только! — психически изничтожить сыновей Энцио Бассалино, и заодно таким образом доконать и самого папашу Энцио!
Какой вздор!
Ни черта у них из этого не получится! У них нет ни малейшего шанса.
Ладно, пусть тешатся своими играми, пока он не запустит в действие свой собственный план.
Он был немного смугл, высок и красив — типичный зажиточный итало-американец. Когда он улыбался, — а улыбка почти не сходила с его губ — обнажался безупречный ряд белых зубов. У него были влажные карие глаза, слегка вьющиеся черные волосы. На вид ему было лет тридцать с небольшим. Он любил носить черные итальянские костюмы, шелковые рубашки и изготовленную на заказ обувь. Ник Бассалино одевался только в самое лучшее, что могла предложить реклама модной одежды.
И жил он со вкусом и размахом, в большом доме, стоявшем на одном из холмов в окрестностях Голливуда. Ник не был актером, хотя получал не раз предложения сняться в кино благодаря своей весьма привлекательной внешности. Лишь опытный специалист, изучая ее внимательно, мог отметить, что зубы Ника выправлены опытным дантистом, форма носа улучшена пластической операцией, а черные, как смоль, волосы слегка подкрашены.