Я надеюсь, читателю понятно, что я имею в виду нас, мальчишек, совершенно не организованных ни в дворовые команды, ни в спортивные секции. У нас не было ни тренера, ни воспитателя, который мог бы что-то рассказать, чему-то научить. До всего мы доходили своим умом. Так вот. Прежде всего, как казалось, нам необходима настоящая хоккейная клюшка. Хотя бы одна, для образца. Остальные мы сделаем сами. И однажды, наблюдая за тренировкой, мы увидели, что на воротах лежат запасные клюшки. Я тихонько подкрался со стороны восточной трибуны, цоп клюшку – и бежать. Погоня меня не настигла – я вмиг взбежал наверх и перемахнул через забор.
...У каждого из нас были ледянки – так назывались шайбы, которые делали из срезанных каблуков. А клюшка – одна на все щитки. Сколько она нам служила! Мы играли ею все по очереди, ломали, клеили, плели-переплетали, в общем, очень ее берегли. О том, чтобы у каждого было по клюшке, мы тогда даже не мечтали.
А вот коньки с ботинками – тоже редкость по тем временам – я долго и настойчиво клянчил у родителей. Отец сначала не соглашался покупать такую дорогую вещь. Он приклепал мне старые коньки к изношенным, вовсе не спортивным ботинкам. Это было куда лучше, чем коньки на валенках. Но я от отца не отступался, чувствовал: еще немного нажать, и он сдастся. Я регулярно бегал в большой магазин «Культтовары», который открылся в новом доме, и смотрел, какие размеры ботинок и коньков там продаются. Однажды, в день отцовской получки, я увидел, что в магазине есть ботинки моего размера. Видно, отец понял, насколько для меня это важно. И когда он приклепал коньки к новым ботинкам, я почувствовал себя окрыленным. Позднее появились новые, недоступные нам коньки: так называемые канадские хоккейные, или «канады».
Мы в подражание старательно загибали лезвия своих коньков, стачивали у них зады. При этом иногда безнадежно портили коньки. Эксперимент обходился дорого.
Это были уже последние всплески нашей спортивной самодеятельности. Вскоре мы познакомились с настоящим спортом и... заболели им.
Как оказалось, на всю жизнь.
Впервые на настоящий стадион я попал случайно. Как-то увидел, что народ валом валит на стадион, пошел вместе с толпой. Ни денег, ни билета у меня, конечно, не было. Путь через забор был для меня обычен. На Центральном стадионе в тот день играли команды футболистов-мастеров.
До сих пор я не говорил о футболе, но, по-моему, и так ясно: он был для нас «видом спорта номер один», и с ранней весны до поздней осени мы только и знали, что гонять мяч – пустырей тогда хватало. Как ни странно, но до 52-го года – до четырнадцати лет – я не видел настоящего футбола, не знал имен Боброва, Гринина, Федотова... Слышал только про Ивана Коровина, пацаны говорили, что у него удар страшный: когда он бьет пенальти, вратарь вместе с мячом в сетку влетает. Ну, думал, вот это сила, научиться бы так, как он.