— Нет, — пробормотал я, прокручивая в голове сцену, как хорист вываливается из окна. — Нет, я тоже уже искал Эллу.
Медник-Бубенчик пожала плечами и повернулась к лестнице:
— Ну поглядим, может быть, ее бабушка тем временем уже знает, где она прячется!
Непостижимо, но мой разум все еще не забил тревогу. Слишком уж он был занят переработкой того, что сообщил мне мертвый хорист.
— Может быть, Элла у родителей? — сказал я, спускаясь вслед за Медник-Бубенчик по лестнице. — У ее бабушки не очень-то хорошие с ними отношения. Элла рассказывала мне, что Цельда и ее мать ссорятся по крайней мере три раза в неделю.
Но Медник-Бубенчик покачала головой:
— Нет. Ее родители опять в турне. Где-то в Шотландии, насколько мне известно.
Это был миг, когда до меня наконец дошло.
Что-то случилось. Нечто ужасное.
Мое сердце забилось так быстро, что мне сделалось плохо. Я забыл мертвого хориста и то, что он наговорил о Лонгспе. Правда ли, что он убийца? Даже это вдруг стало все равно.
В моей голове крутился только один вопрос: «Где Элла?»
Весь путь до Цельдиного дома я бежал сломя голову. Мне было безразлично, что меня выгонят из школы, поскольку я уже вторично отсутствую без справки. Мне было все безразлично.
Где Элла?!
Когда я, спотыкаясь, влетел в гостиную, Цельда сидела на софе, окруженная своими жабами, и держала в руке письмо. Очки она сняла, и у нее были красные от слез глаза.
— Что случилось? — Я уже воображал себе, что Эллу переехал грузовик или она утонула в мельничном болоте.
Цельда протянула мне письмо. Почерк выглядел до странности неумелым, как будто тот, кто обычно пишет правой рукой, в качестве разнообразия попытался писать левой.
Сначала я не понял из того, что прочел, ни слова, но, когда смысл стал проясняться, я так и сел прямо там же, где и стоял, на Цельдин ковер в цветочек. У меня просто подкосились колени (при этом я чуть не расплющил двух жаб).
«Цельда Литтлджон. Как только стемнеет, приведи Хартгиллова отпрыска на кладбище в Килмингтон, или с восходом солнца твоя внучка отправится на тот свет».
Под этими словами красовался герб. Он несколько размазался, как если бы какой-то неуклюжий палец угодил в еще не просохшие чернила, но я все же узнал его. В последний раз я видел его на попоне мертвой лошади.
— Но… это невозможно! — смущенно промямлил я. — Он мертв. То есть… на этот раз уже по-настоящему! Мы же сами видели! Лонгспе его прикончил.
Цельда шумно высморкалась.
— Лонгспе? Йон, что вы еще от меня утаили? Это герб лорда Стуртона, но ведь привидения писем не пишут!