Рыцарь-призрак (Функе) - страница 65
— Никуда ты не пойдешь, Хартгилл! — хрюкнул холоп Стуртона и водрузил мне на грудь грязный сапог.
Я видел: Элла стоит как вкопанная между надгробиями.
— Беги, Элла! — закричал я.
Но она не шелохнулась, и другой мертвец — поджарый парень с короткими светлыми волосами — захватил ее себе, в то время как третий упаковывал Цельду. Она ударила его костылем прямо по лысой голове, но тот издал только слегка обрадованный хрюк и вытянул костыль у Цельды из рук так легко, как если бы взял погремушку у младенца. Потом, не говоря ни слова, он потащил Цельду к своему омерзительному господину.
Стуртон неподвижно восседал на своем коне и наблюдал с лишенной выражения физиономией, как его холопы собирают добычу из живых людей. Я поискал глазами Бородая и обнаружил его распростертым между могильными камнями. Ружье лежало подле него. На один миг я действительно о нем забеспокоился, но Стуртон лишил меня возможности более детально исследовать это неожиданное ощущение.
— Отведи детей на башню! — приказал он.
Его голос — глухой и беззвучный — напоминал плохую копию настоящего голоса. Но еще ужаснее был шорох позади меня. Цельда плакала. Всхлипывая, она ругалась, но все же ее слезы говорили более чем отчетливо: «Мы пропали. Спасения не предвидится. Спектакль окончен»[25].
— Я убью тебя, Стуртон! — закричал я, пока два его холопа тащили меня к двери церкви. — Я убью тебя, сожранная червями мразь!
— И как ты это сделаешь, Хартгилл? — произнес в ответ Стуртон, неторопливо слезая с лошади. — Я же уже мертв, ты забыл? Даже твой друг-рыцарь не смог мне ничего сделать.
Я поглядел на Эллу. Она плотно сжала губы, но в глазах — ни слезинки, чего нельзя было сказать обо мне.
Дверь, которая вела на башню, была такой маленькой, будто ее сделали для детей. Следовавший за нами холоп в ней едва не застрял. Он снова и снова тыкал меня кулаком в спину, пока я шел по стоптанным ступенькам наверх за Эллой. Поднявшись до середины, мы миновали одно лишенное окон помещение. О нем я читал. Там прятался Уильям Хартгилл от Стуртона, пока его сын мчался за тридевять земель на коне в Лондон за подмогой. Все напрасно. В результате Стуртон все же его прикончил. «Так же, как и тебя, Йон», — думал я. Ничего из мести не выйдет. На этот раз проклятие Хартгиллов будет стоить жизни еще и одной из Литтлджонов. Эта мысль была еще ужаснее, чем мой страх за собственную жизнь.
— Йон! — прошептала Элла, когда мы уже почти достигли верха. — Где Лонгспе?
Ясно. Ее вопрос напрашивался сам собой — ведь она ничего не знала ни о мертвом хористе, ни о том, что он мне поведал. Да, где же Лонгспе… я хотел вызвать его уже с той самой минуты, как Стуртон возник над воротами кладбища, но, кроме его тьмы, ничего другого мне в голову не приходило, а мысль, что, может быть, я доверился человеку, который убил мальчика моих лет, парализовывала мне пальцы всякий раз, когда я собирался сжать печать.