— Но, мама, милая, я уверена, что в ванных комнатах в Дулуте есть электричество, и ему не понадобится искать зубную щетку в темноте. И он сможет купить превосходные новые щетки в любой аптеке и не поднимать суматохи из-за пустяков.
— Суматохи! Суматохи! Это ты поднимаешь суматоху из-за пустяков! Он будет совершенно беспомощен без своего несессера.
Пока вместе с Лиззи и матерью она тащила увесистый несессер с чердака, пока мать, думая вслух, обсуждала, какую пижаму послать «твоему отцу» — легкую или фланелевую, пока, исполняя просьбу чуть не плачущей миссис Дьюк, искала по всему дому запропастившуюся хрустальную мыльницу, Тео держала себя в руках. Она злилась на себя за свое бессердечие. Она вспомнила, как была тронута два года назад точно такой же домашней комедией. Но и через два дня, когда мать с торжеством показала ей письмецо мистера Дьюка: «Не могу выразить, как я был рад, когда в гостинице появился добрый старый несессер: совсем было без него пропал», — сердце Тео не смягчилось.
«И все равно, мое отсутствие в тот день обошлось Красному Кресту в пятьдесят долларов, — размышляла она, — а отец мог за половину этой суммы купить несессер в два раза лучше старого, — легче, более удобный! Вещи! Бедный папочка — раб этого проклятого чугунного несессера!»
Тео думала, что умело скрывает свои чувства, но, должно быть, она ошибалась, так как вскоре после возвращения мистера Дыока мать неожиданно атаковала ее за обедом:
— Судя по тому, что ты все время дуешься и злишься, у тебя завелись какие-то социалистические идеи: ты полагаешь, что личная собственность не нужна. Тебе следует…
— Анархические, ты хочешь сказать, мама милая.
— Будь любезна, не прерывай меня! Я хочу сказать, что именно вещи дали человеку возможность уйти от варварства. Автомобили, одежда, которую можно стирать, бритвы, которые позволяют мужчинам иметь цивилизованный вид, консервы, печатные машины, пароходы, ванные комнаты — вот что помогло людям выбраться из ужасных сырых пещер и сбросить звериные шкуры.
— Не спорю. Именно поэтому я возражаю против того, чтобы люди поднимали такой шум из-за одних вещей и не пользовались другими, лучшими. Если ты так занята составлением букета для вазочки в лимузине, что у тебя нет времени в нем ездить, значит, ваза испортила машину…
— Удивительно логично! Да я совершенно не трачу времени на цветы для машины. Букеты всегда составляет Лиззи, — с торжеством произнесла миссис Дыок.
Тео продолжала наступление. Она старалась сама для себя прояснить свою мысль.
— …И если человек тратит драгоценное время на то, чтобы кое-как починить старую бритву, вместо того чтобы купить новую, он никогда не выберется из сырой пещеры и медвежьих шкур. Это не бережливость. Это — расточительство.