«И это называется субботний отдых! — сокрушался он. — Нет, бежать, вырваться отсюда во что бы то ни стало! Что это за жизнь! Уехать бы куда-нибудь, где хоть можно шаг ступить свободно, отдышаться…»
Один раз, когда его остановил на самом перекрестке полисмен-регулировщик, и другой раз, когда какой — то мальчишка выскочил на мостовую прямо ему под колеса, у него едва не остановилось сердце от ужаса, жуткого и пронзительного, как вопль сумасшедшего. Напряжение так и не отпускало его всю дорогу, он только с отчаянием ждал, когда кончится эта пытка.
Но вот уныло замельтешили мимо и остались позади бензоколонки, киоски-сосисочные, уродливые жилые дома, и Ральф въехал на территорию Букингемского загородного клуба. Простор, тишь. На извилистой, мощенной гравием дороге, обсаженной рододендронами, он остановил машину и навалился на баранку обмякшим телом.
«Надо заняться собой хорошенько, — размышлял он. — Состояние — никуда. И курю слишком много…»
Клубная раздевалка нагнала на него еще большую тоску, чем обычно.
Сырые цементные стены, щербатые цементные полы, запах пота, джина, застиранных купальных полотенец; немолодые полнеющие бодрячки в спортивном белье, взрывы преувеличенно молодцеватого смеха, хвастливые и не всегда удачные остроты по поводу выигранных партий… Это логово издавна вызывало в нем брезгливое чувство, а сегодня здесь было совсем невмоготу. Он облегченно вздохнул, когда его подхватило и втянуло в свою орбиту бронебойное оживление мистера Э. Вэссона Вудбери.
Вудбери состоял председателем спортивного комитета, а также вице-президентом и коммерческим директором всесильной чулочной компании «Век Ажура», чьи шелковистые изделия обтягивают ножки доброй половины молодых женщин в Америке начиная с работниц — японок на снэтлских консервных заводах и кончая нью — йоркскими хористками. Кругленький, плотный и самодовольный, мистер Вудбери напоминал большую и сочную куриную ножку из фрикасе, поданного к воскресному обеду, а его громкий внезапный смех резал ухо, как скрежет тормозов под ногою неопытного шофера.
У своего шкафчика, пятого от Ральфа, Вудбери облачался в клетчатые бриджи и носки-гольфы с узором из малиновых, канареечных и гороховых кружочков, кое-где перемежающихся для разнообразия премиленькими ромбовидными крапинками. Одеваясь, он кричал, словно Ральф находился по крайней мере за милю от него:
— Ну как, составим партию? I рое есть, четвертого не хватает! Всего трое — я, да судья Уизерс, да Том Эбенауэр — три игрока, зато какие! Один к одному! Команда — блеск! Давайте соглашайтесь, очень советую — глядишь, судья и поблажку даст, когда вас привлекут за торговлю виски.