— Он живет в каком-то своем мире, — сказала она. — Слабеет, на ноги не встает. Иногда и меня не узнает, тогда не кушает, боится, может, что отравят… Не знаю, что у него в голове. У меня сплошные проблемы. Таскать его — сколько сил надо.
— Тетечка Сонечка, — я погладила ее по руке, — надо позвать священника подготовить… Соборовать…
— Это к смерти? Нет, нет, нет, — замахала она руками. — Даже не говори. Мы никогда этого не делали, обойдемся…
— Бог ждет, когда наш добрый Сандро окажется готовым к отходу в мир иной…
— Не пугай меня, — тетка поднялась со стула и пошла в другую комнату. — Покажу тебе, сколько про него писали в наших газетах. Я все это храню.
Я придвинулась к больному.
— Дядя Саша, дорогой Сандро… неужели ты меня не узнаешь, я Наташа, твоя племянница, Натацвали, помнишь, ты меня так звал?
Он некоторое время смотрел на меня внимательно, но потом опустил глаза, будто стеснялся своего беспамятства. Я обняла его, он не сопротивлялся.
Пришла тетка, стала ворошить старые газетные вырезки.
— Уверена, Бог зачтет Саше добрые дела и не пошлет в ад. Он никогда никому не делал зла, — сказала тетка.
— Но этого мало для спасения, тетечка, дорогая… Если он всю жизнь жил без Христа…
— Время было такое, ничего не поделаешь. Ты вот уже разбираешься во всем этом, а для меня — темный лес. Я вообще горжусь тобою, — улыбнулась тетка, желая закончить неприятный для нее разговор. — Вот уж прославила наш род, так прославила. У меня, между прочим, все говорят, тоже литературный талант…
— Тетечка Соня, послушайте, не об этом сейчас речь, — не поддалась я на комплименты. — Рай для Сандро закрыт, понимаете? Душа на том свете будет мучиться. Надо пособоровать, пока он не лишился последнего разума.
Тетка ни с какого бока не хотела слушать про священника. Мы почитали вырезки, поразглядывали старые фотографии. Когда уходила, дядя Сандро повернулся в кресле и сказал на прощание:
— Очень было приятно с вами познакомиться. Вы очень хороший человек, приходите еще.
До слез было жалко этого могучего до недавнего времени человека…
Когда я пересказала Олегу содержание нашей беседы, он грустно сказал:
— Не согласится тетка, ни в жисть.
— Знаешь что! — крикнула я. — Оракул нашелся! Нет бы утешить…
— Ладно, пошли на ужин, — произнес Олег любимый призыв. — Может, генералов подвезли…
В столовой было уже мало народа. Через стол от нас сидели двое мужчин — один постарше, другой примерно нашего возраста. Обсуждая новость, они весело смеялись. Я даже позавидовала и, проходя мимо, зачем-то сказала:
— Над чем смеемся? Над собой смеемся.