— Поторопитесь, он еще должен быть в алтаре…
В автобусе все уже сидели на своих местах. Матушка вручила мне микрофон, сорок пар глаз устремились на меня.
— Дорогие… Спасибо вам… — запинаясь, начала я. — Ваше духовное воодушевление, особенно наших дорогих бабушек и прабабушек, помогло мне в том, чтобы решиться на одиночное плавание… Без вас я бы, наверно, не смогла!
— Не надо нас хвалить! — донеслось с последних рядов. К этому присоединились другие голоса. — Не хвалите, а то возгордимся! Старцы не советуют…
— Услышав похвалу себе, вспомни свои недостатки, говорил святитель Филарет, — вдруг вспомнила я. — Знаете, в школе бывают отличники. Их сначала все хвалят, хвалят… А в жизни потом им бывает тяжело: захваливают ребят до того, что они начинают верить в свое превосходство. Нам, двоечникам в духовной жизни, почему похвалу не принимать? Двоечник радуется, когда его похвалят хотя бы за тройку! Так нормально?
— Нормально! — захлопали в автобусе. — Ждем рассказа, как вы побывали у Марии!
— Если Бог даст… Помолитесь, чтобы с пользой сходила.
— Помоги, Господи! — дружно закричала группа.
Через пять минут автобуса и след простыл.
Я вернулась в пустой кафоликон, села в стасидию… Всё равно не хочется никуда идти, пронеслось в голове, тут посижу… Но через несколько минут появился служитель, который стал делать знаки, что храм закрывается.
— Абуна Михаил, где? — спросила я. — Абуна Михаил…
Служитель махнул рукой непонятно куда, но уточнил:
— Абуна Михаил алтар…
— В алтаре?
— Алтар, алтар… — повторил он.
— Спасибо, спасибо…
Наверно, абуна услышал наш разговор и сам вышел навстречу. Я сложила руки для благословения:
— Евлогитэ´! — робко, впервые произнесла я греческое «благословите» с неправильным ударением.
Священник в облачении с улыбкой благословил и повернулся, чтобы уйти.
— Простите! Евлогитэ´… Ключ от кельи Иоанна Лествичника можно?
Абуна не понимал. Не зная, как назвать преподобного по-гречески, я стала изображать, будто карабкаюсь по лестнице:
— Джон, Джон… Уou understand? Понимаете? Джон Лествичник. Give me the key, — мои эмоции били через край, но слов не хватало.
— О! John Climacus, ωάννης της Κλίµακος… — наконец понял абуна. В моем бедном мозгу два раза кликнуло Климакус. — Паспорт.
— Паспорт? Зачем? А… Конечно… — вынув из сумки, передала священнику паспорт.
Через некоторое время абуна вручил мне вынесенные из алтаря старинные ключи весом килограмма полтора. Проводник-бедуин по имени Калаб ждал за воротами монастыря, откуда и началось мое новейшее паломничество. Конечно, оно не было похоже на древний, часто трагический путь пилигрима. В сумке бутылка воды, половина дороги — асфальтированная, ангажированный проводник. И при том — свобода! Это сладкое слово — свобода! На целые сутки! На Синае! Ехавшие в автобусах паломники-туристы казались мне теперь точно сидящими в клетке.