— Отец N, — встала я на его пути. — Пожалуйста, поговорите со мной.
— Какой разговор, иду на службу, — не очень любезно, как мне показалось, ответил он.
Еле дождавшись утра, побежала я в монастырь и после литургии, как и вчера, встретила на монастырском дворе бегущего по делам батюшку. Он сам остановился, узнав меня, и с улыбкой сказал:
— Гостей много. Ничего не получится.
Мне показалось, что он просто издевается. И всё: тут же атаковали меня осуждающие помыслы. Вот ведь говорил: «Без любви жить нельзя», а сам… где же ваша любовь, отец игумен, неужели не видите, как я страдаю, или не хотите помочь? Тогда грош цена вашему совету… Хорошо, сегодня гости, а завтра — проводы гостей?
На следующий день снова на монастырском дворе встретился игумен и бросил на бегу, будто дразнил меня:
— Бегу, бегу…
Как я ошиблась, это совсем не отец Иоанн…
Обратные билеты были на вечерний поезд. Мысли о том, что я обманулась, когда попросила совета у игумена N, доводили меня до крайней степени возбуждения, почти до исступления. И что с этим теперь делать? Как жить дальше? Я забрала свою сумку от матушки, которая почувствовала мое взвинченное состояние, но мне не хотелось разговаривать теперь с монахами вообще: строят из себя много…
Матушка, прощаясь, улыбнулась мне многозначительной улыбкой:
— Ничего… Этапы большого пути…
— Родная винтовка, горячая пуля, лети! — с ехидцей подхватила я. — Спасибо за приют, за ласку.
Я ушла, решительно настроенная больше не приезжать в Печоры. Напоследок захотелось помолиться в древней Успенской церкви. Народу было мало, своим чередом шла всенощная. Я не молилась, а в мыслях продолжала укорять игумена: аж из Москвы приехала, время, деньги потратила, а он даже пяти минут не нашел поговорить… Никогда больше не приеду! Боясь опоздать на поезд, я часто смотрела на часы. Несколько раз хотела выйти из церкви, но какая-то сила удерживала: сначала на десять минут. Потом на пять, еще на пару минуток, на минуту — ведь больше сюда не приеду… Наконец я решительно пошла к выходу, взялась за отполированную тысячами ладоней ручку входной двери, потянула на себя. Дверь приоткрылась, и я увидела игумена N, который, входя в церковь, держал в этот момент ручку той же двери с внешней стороны. Я не хотела его и видеть, а Бог свел. Эта «случайность» так поразила, что из моей головы мгновенно выскочили все дурные мысли.
— Уезжаю… — жалобно произнесла я.
На пороге игумен благословил меня и ласково сказал:
— С Богом! Ангела в дорогу…
Я вышла из церкви и, хотя надо было поспешать на поезд, медленно побрела в гору, раздумывая, не вернуться ли назад, чтобы попросить у игумена прощения за возведенные на него напраслины. От стыда стало даже жарко. И все-таки рванула к автобусу, надеясь, что скоро снова приеду и тогда…