— Пистоль! — почти ласково скомандовал Солома. — Двумя пальчиками… бросай… молодчина. А теперь руки за голову и ложись!
Парень помедлил, оценивая ситуацию, стал опускаться на колени, лёг.
— Шевельнёшься — и ты труп! Понял? Кивни.
Здоровяк дёрнулся.
Солома обыскал его, отнял нож, мобильный телефон, рацию, ударил рукоятью пистолета по затылку.
— Извини, ничего личного, как любят говорить америкосы.
Парень обмяк.
Капитан повернулся к осевшему на пол командиру группы; боевик зажимал простреленное плечо.
— Док?
— Идём к тебе, — отозвался старлей.
Солома посмотрел на Уварова, в глазах которого светился не страх, а некое восторженно-радостное сомнение, осторожно отклеил липкую полоску с губ математика.
— Как жизнь, Сан Саныч?
— Виктор?!
— Кто же ещё? — качнул головой капитан, бросая взгляд на парня с чёлкой, кривящего лицо от боли. В глазах боевика тоже не было страха, но и сомнений не было тоже.
— Идти можешь? — Солома обрезал ленту с запястий математика.
— Могу, — торопливо сказал Уваров. — Что это за люди?
— Разберёмся. Тебе никто не звонил, не предупреждал?
— Никто.
— Значит, не наши.
Вошёл Док, с виду без оружия, за ним Корень.
— Забирайте этих и по машинам.
На губах парня с чёлкой мелькнула змеиная улыбка.
— Триэновцы… надо же… успели.
Солома подсел к нему, приблизил лицо к лицу, выдохнул с мрачной силой:
— Кто ты, с-сука?! Ведь не драгон, маскера нет, я вижу, и не герпа. Кто?!
Парень засмеялся… и глаза его остановились, опустели.
— Ч-чёрт! — Солома поднялся.
— Самоликвид, — проворчал Док. — А этот пока жив.
— Укол! Довезите в коме!
— Как получится.
Солома взял Уварова под руку и вывел из бокса в коридор, где уже набирала обороты паника, вызванная стрельбой.
Их было двенадцать — комиссаров, представлявших Высший Совет «Триэн», или Старшин, как их называли рядовые сотрудники.
Бывшие профессионалы силовых ведомств, нынешние заместители министров, советники президента и премьер-министра, один губернатор, один прокурор, один заместитель директора Росфинмониторинга. Разные люди с разными судьбами, объединённые одной идеей — идеей нейтрализации контроля России ксенотами, подчинившими практически весь мир.
Они почти никогда не встречались вживую, на уровне физического контакта, избегая бесед и совещаний, никогда не связывались друг с другом по мобильной связи, а если нуждались в совете, то использовали компьютеры и нотлинги — криптосистемы защиты.
Они никогда не светились в телеэфире, не вели блоги и не писали в твиттере, не выступали по радио и не беседовали с репортёрами.
Они были невидимы и неизвестны не только широкой общественности, но и по большому счёту узкому кругу агентов спецслужб, а самое главное — они были неизвестны агентам ксенотов. Но они всегда были в курсе всех новостей и обладали колоссальным опытом разведывательной, следственной и контрразведывательной службы. Поэтому «Триэн» пока была недоступна ни госструктурам, потому что являлась частью этих самых структур, ни разведке ксенотов.