Так как Таймыр принадлежал арктическому поясу, климат на нём был очень жёстким. Лето здесь длится всего один месяц — июль, а зимние температуры зачастую опускаются ниже шестидесяти градусов по Цельсию.
Тем не менее полуостров был первой землёй, первым берегом материка, куда могли пристать переселенцы с гибнущей Арктиды двенадцать тысяч лет назад и построить здесь свои поселения. Климат в те времена в районе Таймыра был намного мягче, а моря ещё не покрылись льдом, как в современную эпоху.
И ещё одно обстоятельство сыграло свою роль в выборе района хронопохода — наличие пояса вечной мерзлоты. Это в настоящее время вечная мерзлота представляет собой промёрзший до пяти-шести метров на юге и до нескольких сотен метров на севере слой пород, а в эпоху гибели Гипербореи здесь располагались обширные болота, в которых могли сохраниться и уцелеть объекты переселенцев, их машины и дома.
Жену увезли на работу новые телохранители.
Ватшин поначалу отнёсся к ним настороженно, парни были незнакомы и гораздо менее разговорчивы, чем оперативники Соломы, однако дело своё они знали, и Константин стал относиться к ним как к неизбежному проявлению некоего закона, ограничивающего личную свободу.
В десять часов утра, закончив работу над рукописью: писал Ватшин ручкой, к концу дня перенося написанный текст в память компьютера (он заодно правил текст), — Константин устроился на диване в гостиной и вызвал состояние погружения в «спящую вселенную» своей психики.
Нырок был достаточно глубоким, всё-таки двенадцать тысяч лет — не сто и даже не тысяча, их надо преодолеть — как преодолевают толщу воды настоящие ныряльщики, но в конце концов в чёрной бездне «внизу» протаяло колечко света, и Ватшин вынырнул в мир, осевший в генной памяти благодаря памяти предков.
Они были здесь — в районе Таймыра, так как Ватшин ориентировал свой «видоискатель» на данный участок земной поверхности.
Он увидел сначала вспыхивающие огненные облачка, потом какие-то башни света, выраставшие из темноты под ним и превращавшиеся в исчезающие «тюльпаны» и «розы», пока не понял, что попал в разгар сражения. Кто сражался с кем, понять было сложно, воевали машины, управляемые невидимыми пилотами, важно было то, что предок являлся одним из пилотов и управлял своей боевой летающей крепостью.
Он сидел в сложном кресле со множеством вырастающих из него усов, заканчивающихся светящимися шариками, шевелил руками в шипастых перчатках, глядя в пульсирующий пузырь экрана перед собой, и каждое движение его пальцев вызывало удаляющееся мерцание, заканчивающееся огненным всплеском.