Я хмыкнул. Вот что отличало сержанта бригады имени Парижской коммуны Франсуа Жубера от основной массы — так это то, что у него мозги на политике не были повернуты. Сколько я помнил, выходец из деревни, он и в политическом смысле отличался практической сметкой. То есть, как и положено солдату: держался подальше от начальства, поближе к кухне. И революционных речей не произносил в отличие от большинства. При том, что сержантом его выбрали сами солдаты за обстоятельный характер и организаторские способности. Теперь я мог видеть, что и на гражданке он не отличался интересом к вопросам власти. Через что и мыслил куда трезвее, чем окружающие, которые как раз сейчас все превратились в слух. Ловя препинания ораторов двух соперничающих группировок. Взывающих к судьбам нации…
Тоже, кстати вот, анекдот… Народ по этой самой Конституции, которая якобинская и которую нынешний Конвент не примет даже через свой труп по этой причине (и которую лучше и в самом деле не принимать — читал я ее, ну в смысле, Наполеон читал, потому знаю, что говорю…), является Сувереном Французской республики! То есть обладателем высшей власти в стране. И именно по этой причине каждый мнит себя, блин, способным разбираться в государственных делах. Хотя ни хрена в них не смыслит. Ну, типа той ленинской кухарки… И вот пожалуйста — в результате мы имеем самое натуральное новгородское вече по любому поводу. Какие, к черту, роялисты?! Сами себе злобные буратины сверху донизу, от последнего клошара до заседающих в Конвенте народных избранников. И еще возмущаются, что им полномочия урезали. На кой леший им эти полномочия? Революционеры хреновы…
Нет, прав был Черчилль, когда обозвал демократию дерьмом. И тогда, когда сказал, что лучше ничего пока не придумали… Даунхаус, блин…
— Понятно… — повторил я, продолжая стоять в своем экипаже на манер памятника Минину и Пожарскому (ну, если кучера присовокупить). Обдумывая одну, в общем-то, никакого отношения к происходящему не имеющую мысль. Представлявшуюся вполне дельной. И даже странно, что пришла она мне в голову только теперь. Когда я увидел Жубера. — Спасибо за информацию, сержант! А сейчас, если ты не очень занят, — не согласишься ли подсесть ко мне в коляску и проехать до ближайшего ресторана?
В конце концов может же бывший командир бригады покалякать с бывшим же солдатом этой самой бригады — новостями обменяться?..
4
У Жубера, правда, новостей было немного.
Повоевать он успел всего месяц. После чего угодил с группой фуражиров в шуанскую засаду.
Собственно-то, Вандейское восстание было подавлено еще в девяносто третьем году. С небезызвестным «Нантским утоплением» в финале. Свобода, равенство, братство, да… «Счастье всем, и пусть никто не уйдет обиженным» © Гражданская война, блин, самая романтическая из всех видов войн: потому что это есть война против несправедливости, ага… Но сейчас все, что происходило на западе Франции, получило обобщенное название именно по этому первому крупному выступлению против якобинских реквизиций, и никто уже не заботится о какой-то разнице. Вандея — понятно, о чем речь… Смешно: якобинцев всех перебили, а восстания в западных провинциях как пошли под королевским знаком — так и идут. И никому уже нет дела, с чего все началось… Люди, люди, порождения крокодилов… Тоже цитата.