Впрочем, все обошлось. Мы почти добрались до станции гиперсвязи, которая носила кодовое обозначение «С-65-ГАУ», и тут навстречу выползли два сбрендивших автотанка, которые сейчас догорали за нашей спиной на руинах безымянного городка…
— Вижу объект.
Голос Ортеги вернул меня в реальность, и я посмотрел на экран. Действительно, прямо перед нами в трехстах сорока двух метрах (данные дальномера) высокая вышка, которая была замаскирована под скалу. Покрытие искусственного каменного шпиля, серый пластик, частично осыпалось и обнажило ржавую основу приемо-передающей антенны. Отличный ориентир, а сам объект должен был находиться под крутым холмиком рядом с ним.
— Подъезжай к холму, — приказал я Ортеге. — Хакаранда, смотри в оба.
— Понял, — отозвался Игнасио.
— Смотрю, — вторил ему майор.
Танк приблизился к высотке и остановился. В памяти бортового компьютера я нашел заранее вбитый Калачиком код и нажал кнопку. Сигнал ушел, и ворота станции открылись. В холме появился черный провал, и «Рокот» въехал внутрь. Освещения на станции не было, и только редкие огоньки аварийных ламп указывали на то, что здесь еще что-то работает. Удивления у нас это не вызвало, Калачик предупреждал, что так и будет, и мы продолжали выполнять его указания.
Ортега остался в танке, а Васильев и Пабло выгрузили ящик с Калачиком и потащили его в ЦПУ на втором уровне. На наше счастье и удачу, охранные системы скончались еще лет сто назад, а двери хоть и с трудом, но открывались, и уже через десять минут мы подключили ИИ к управлению станции гиперсвязи. После этого какое-то время ничего не происходило. Тишина. Мертвая. Однако вскоре внизу, на нижнем уровне, заработала энергетическая установка, и пол мелко завибрировал. Но продолжалось это недолго. Зажегся свет, часть мониторов засветилась, на пультах управления замигали разноцветные лампочки, а затем в углу сформировалась мутная голограмма Калачика, который произнес:
— Надо же, ты меня не обманул, Миргородский.
— А ты сомневался? — Я усмехнулся.
— Ну, я ведь не простая электронная болванка с набором микросхем из керамики и металла, но и человек. По этой причине могу сомневаться. Электронный мозг говорит, что все просчитано и вероятность успеха девяносто девять целых и семь сотых процента, а биологическая составляющая все время немного колеблется.
— И это что-то меняет в наших договоренностях?
— Нет, Миргородский. Все по-прежнему. Сейчас я пошлю в космос сигнал, проверю, какие староимперские станции откликнутся на мой призыв, и можете меня отключать. На это уйдет час, не больше.