Из опыта, причем не только своего, а словно из всего того, что уловила в атмосфере жизни, Надя знала: единожды солгавший будет лгать и впредь.
Она искоса посмотрела на Сашу. А он? Тоже лжет кому-то? Но тут же оборвала себя. Это не ее дело.
Они проезжали мимо здания с зеркальными окнами, причем катили так близко, что Надя от неожиданности отшатнулась в сторону Саши. Ей показалось, что красная «десятка» сейчас въедет в окно. Она увидела в черном зеркале свою маленькую голову с гладко зачесанными волосами — словно девочка, дочка большого мужчины, который высился на сиденье водителя.
А ведь ее муж, поняла вдруг Надя, был даже не юношей. Он был своенравным подростком. С ним нечего делать взрослому человеку, только воспитывать. Но Наде это зачем? У нее уже был Николка.
Надя еще раз тайком взглянула на Сашу. Действительно, в его лице есть что-то юношеское. Но не подростковое, нет. «Как привлекательна свежесть чувств на мужественном лице», — подумала она и отвернулась, чтобы не показаться назойливой.
Саша останавливался на светофорах, потом снова летел по левой полосе, испытывая странное возбуждение. Оно было сходно с тем, которое охватывает во время рыбалки. Недалеко от его дачи есть запретный пруд, принадлежащий воинской части, там хорошо ловятся карпы. Если дать караульному достойную бумажку, он пропустит кого угодно и закроет глаза на отсутствие погон. Какие могут быть погоны, если ты в одних трусах?
Саша ухмыльнулся. Сейчас, странное дело, он ощущал такое же возбуждение и азарт, как в тот миг, когда на поверхности появлялся зеркальный карп. Он еще в воде, бьет хвостом, поднимая тучу брызг, он пока не твой, принадлежит другой стихии. Как Надя, которая сидит рядом в машине, но тоже пока не его. Но он уже выдернул ее из привычной среды. И поймает ее, она не сорвется. Он испытывал сейчас самый настоящий юношеский азарт, толкающий человека на обладание чем-то.
— Ты моя, — любил он говорить жене в самом начале их совместной жизни, а она насмешливо смотрела на него. Он знал, что она сейчас скажет ему, ухмыляясь. И она говорила это:
— Ну-ну. И что дальше?
С женой они еще не развелись, потому что ни ему, ни ей не нужна пока официальная свобода. Жена переехала от него в родительскую квартиру на Ленинском проспекте. До этого некоторое время жили как соседи по коммуналке. Они знали, как это бывает, потому что оба прошли в свое время через ее опыт. Он поначалу перебрался с компьютером в кабинет с лоджией, она перенесла свою постель в гостиную, а в одно прекрасное утро сказала:
— Знаешь, я не буду больше тебе ничего готовить. Ты переходишь на самообслуживание. Во всех смыслах этого слова. — Широко улыбнулась и ушла к себе. Его жена была книжным графиком, и у нее всегда было полно работы.