Юноша отвел меня в сторону. За моей спиной переговаривались греки, послышался скрежет вынимаемого засова. Со скрипом раздвинулись створы ворот.
Ворота открыты. Открыты. Троя погибла! Я закричала; юноша дотронулся до меня:
— Поздно. Все равно ты ничего не смогла бы поделать.
В отличие от Менелая и Аякса он был до смешного почтителен со мной. Его руки дрожали, когда он держал меня, и ни разу он не отважился меня толкнуть.
— Как тебя зовут? — спросила я.
— Какая тебе разница? — ответил он, но я почувствовала, что мой интерес ему приятен.
— Отблагодарю тебя за доброе отношение, если буду у власти.
— Ты никогда не будешь больше у власти. Твоя власть кончилась. Вместе с Троей.
— А если нет? — настаивала я, не отступаясь. Я хотела переманить его на свою сторону: больше мне среди греков рассчитывать не на кого.
— Это так. Твоя власть рухнула в тот самый момент, как тупые троянцы втащили коня в город.
— Кончилась моя власть или нет — решать Менелаю.
— Менелай ненавидит тебя. Он собирается убить тебя, он говорил нам. И он сделает это, как только увидит тебя.
— Мы уже виделись с Менелаем, — рассмеялась я, и юноша вздрогнул, услышав мой смех: он не соответствовал данному моменту. — Как видишь, я жива.
Я повернулась к свету, чтобы был виден мой нос.
— Он ударил меня, только и всего, но принял обратно. Он не причинит мне вреда, раз любит. — Я глубоко вздохнула и добавила: — Он хочет меня.
Юноша помолчал, потом сказал:
— Меня зовут Элат.
— Очень хорошо, Элат. Я не забуду тебя, когда вернусь в Спарту.
«Вернусь в Спарту»! Дорого бы я дала, чтобы этот день никогда не наступил.
— Благодарю тебя, моя госпожа.
Он был так юн. Как Парис когда-то. Как я сама. Навсегда покинули меня вместе с юностью невинность и доверчивость. Ничего не осталось, кроме хитрости и расчетливости — плодов зрелости.
Он отошел к воротам, оставив меня одну возле стены, улыбнувшись на прощание. Он надеялся, что я никуда не денусь.
Я смотрела с отчаянием в сердце на широко раскрытые створы ворот. Снаружи приближалась греческая армия, заполнившая всю равнину.
Лазутчики вышли навстречу товарищам, им не терпелось приветствовать их. Я отделилась от стены и по боковой улочке побежала в город. Я не хотела, чтобы у юноши были неприятности из-за того, что недосмотрел за мной, но война есть война.
Город по-прежнему спал как заколдованный. Для его жителей еще ничего не произошло, хотя конь стоит пустой, ворота распахнуты, равнина покрыта греками. Уже слышны их крики. Почему никто не просыпается? Что за злые чары опутали троянцев?
Я добежала до своего дворца. Менелая не было видно. Но и те, кого я разбудила, тоже исчезли. Их не было ни во дворце, ни на улице.