— Это обруч смерти! — кричала Гекуба. — Погоди, ты узнаешь! Наступит день расплаты. А если не сразу, тем страшнее она будет! Приам позаботится об этом.
— Уведите старуху! — велел Агамемнон.
— Я сама уйду! — расхохоталась Гекуба ему в лицо и вдруг как-то съежилась, стала меньше ростом.
Когда солдаты схватили ее, в их руках оказалась черная собака, которая лаяла и кусалась.
— Отыскать старуху! — приказал Агамемнон.
— Мне кажется, нужно воздать должное победителям, — вставил слово Идоменей: он хотел отвлечь внимание от неприятной сцены и вернуться к теме пира. — Особенно тем, кто придумал хитрость с конем, и тем, кто прятался в нем. Эта идея, Одиссей, принадлежит тебе.
Одиссей встал, довольно улыбаясь, и поклонился.
— Ясно было, что силой Трою не возьмешь. Ее армия сильна, ее стены неприступны. Но где бессильна сила, там на помощь приходит хитрость.
— А ты, Эпей, ты построил этого коня, — сказал Идоменей.
Тут встал человек невысокого роста, польщенный похвалой.
— Да, я построил коня! — гордо заявил он. — Мы добыли дерево на горе Ида. Получилась славная штука. И с работой справились, должен заметить, очень быстро.
Агамемнон вручил ему горсть драгоценных камней: каких — я не видела.
— Ты заслуживаешь и большего, — сказал он. — Мне жаль, что я не могу отдать тебе все богатства Трои — без твоего умения мы бы их не получили.
Эпей поклонился и отошел с полными руками.
— Синон! — раздался голос Агамемнона, и перед ним вырос похожий на обезьяну Синон. — Успех всего предприятия зависел от тебя, от твоей находчивости. Ты не сплоховал, справился блестяще. Это тебе. Ты тоже заслуживаешь большего, но прими это как знак уважения.
— Благодарю, мой господин. — Синон взглянул на свою долю. Ясно было, что позже он потребует больше, но, как хороший артист, он сыграл свою роль и на этот раз.
— А теперь я хочу прославить тех, кто, рискуя жизнью, проник в город, сидя внутри коня. Менелай! Одиссей! Диомед! Махаон! Эпей! Неоптолем! Малый Аякс! Мы поднимаем кубки за вас!
Кто-то сунул кубок мне в руку. Тут же подбежал мальчик, налил вина. Я вылила его на землю.
— За Эпея! За Синона! За коня! — раздавались крики.
Все пили, кроме троянских женщин.
Агамемнон дико хохотал.
— А теперь за дом, где нас ждут! — Он выпил и отер рот. — Домой, пора домой.
Менелай что-то прошептал ему на ухо, но Агамемнон недовольно нахмурился и отвернулся.
— Я думаю, боги довольны. Мы их не обидели, — бросил он.
Гекубу так и не нашли. Думаю, в темноте она бросилась в море и утопилась. Когда пир завершился, факелы залили водой, столы разобрали, пленниц повели в шатер. Неожиданно рядом со мной появился Идоменей.