— И что же? — спросила я.
— Проклятие, наложенное на оба наших дома, исчерпало себя. Гермиона свободна от него, Орест заплатил сполна и очистил себя от скверны. Подумай только — наши внуки будут самыми обычными людьми! Никаких проклятий, предсказаний оракулов, богов вместо родителей! Как я завидую им.
— Да, они узнают свободу, которой не было у нас, — согласилась я.
«И не узнают величия и славы», — прибавила про себя.
Мы выдали Гермиону замуж за Ореста, отпраздновали свадьбу. Она с радостью покидала дом своего вдовства и уныния. Она призналась мне, что давно была влюблена в Ореста! Она призналась мне, даже не догадываясь, какой наградой стало для меня ее доверие.
— Видишь, все к лучшему, — сказала я. — Иногда жизнь исполняет самые заветные наши желания.
У Гермионы и Ореста родился сын Тизамен. Гермиона попросила меня принять его, что я и сделала с превеликой радостью, хотя повитуха была рядом. Я взяла внука на руки раньше, чем его мать, смотрела на сморщенное красное личико и благодарила судьбу за долгие, тусклые годы, которые мы прожили рядом с Гермионой, — без них не было бы этой минуты. Супружество, рождение — эти явления, казалось бы, навсегда стертые ужасом войны, снова заблистали передо мной.
— Он не будет героем, — приговаривала Гермиона, баюкая сына. — Его не призовут великие дела. Он будет честно делать самые обычные дела, земные, как и положено смертному. Матушка, по-твоему, этого достаточно?
Я наклонилась и погладила дочь по волосам — она редко позволяла мне этот жест, но момент был особый.
На мою жизнь хватило героев, — ответила я. — Тизамен проживет прекрасную жизнь. Ему незачем становиться героем.
— Век героев миновал. — В комнату вошел Менелай. — И что касается меня, я ничуть об этом не жалею.
— Батюшка, твое стремление быть героем чуть не стоило тебе жизни, а меня надолго лишило отца.
Гермиона посмотрела на него с состраданием.
— Все эти герои… — задумчиво сказал Менелай. — Все они погибли. А мы, не такие герои, живем и радуемся солнышку. И я не желаю тебе лучшей участи, мой внук. Ни в коем случае не становись героем.
Век героев действительно миновал, и Тизамену не стать героем, даже если он очень захочет. Большой бронзовый занавес — он опустился с небес — отделил нашу эпоху от эпохи героев, и никому не дано проникнуть сквозь этот занавес. Каждый век имеет свои славные страницы, но время моего внука не может повторить заново время Менелая.
Троянская война стала темой песен, поэм, сказаний. Уходя из воспоминаний живых людей, она приобретала все большее значение. Мужи с гордостью возводили свою родословную к тому или иному герою, а каждый участник войны занимал место между богами и титанами. Позор человеку, который на вопрос «Где ты был во время Троянской войны?» не мог ответить: «Под Троей».