— Угу, неплохо, — подтвердил Паштет, — если бы у нас было рабовладельческое общество, я бы купил тебя к себе поваром. Заслужил.
— Ох, и намучался бы ты. Я жизнеописание Эзопа читал, знаю, как таких хозяев приучить строем на обед ходить.
— Кстати, о походах строем… — оживился Паша, — Свет, что у нас там в кино на каникулах интересного?
Света задумалась, покачиваясь на стуле, потом, с осуждением глядя на нас, изрекла:
— А мы ещё «Раба любви» не посмотрели. Уже два месяца идёт, скоро закончится, а вы всё никак не соберетесь. Ну и ещё начали показывать «Игрушку» с Пьером Ришаром, говорят, смешно.
— О! На Ришара обязательно сходим. Бельмондо, жаль, нового нет… А рабу эту нафиг, — Паша выразительно поморщился, — фи на эти мелодрамы.
— Паш, душа обязана трудится, — наставительно сказала Света, глядя на Паштета так, как смотрят любящие родители на дебильноватого сынка. — Мелодрамы надо смотреть, иначе так чурбаном неотесанным и останешься. Будешь Ире кеды раскрашивать, да бумажками в неё стрелять.
— Света права, — поддержал я. — «Рабу любви» обязательно надо смотреть, у Михалкова фильм однозначно удался, будет классикой.
— Вообще, — мечтательно протянул Паша. — Название фильма звучит интригующе. Вот было бы смешно, если бы Ирка в меня влюбилась до состояния рабы, вот бы я повеселился.
— О боги, — задохнулась Зорька возмущением. — Когда они повзрослеют, наконец!
— Скоро, Света, скоро, — обнадежил я ее. — У нас сейчас возраст такой, интересный, девочкам уже хочется поцелуев в уголке, а мальчикам – до сих пор на переменке стерками в футбол погонять. Но это ненадолго.
Света с подозрением царапнула меня взглядом и, чуть помедлив, сказала:
— Хм… Как-то странно ты запел. Ну-ка, проверочный вопрос… Скажи-ка мне, что лучше, любить или быть любимым?
— Вот спросила! — немедленно вклинился Паша, возбужденно размахивая руками. — Дураку понятно – лучше, чтоб тебя любили! Какие возможности открываются!
Света с пренебрежением отмахнулась от него, и попыталась перехватить мой взгляд. Я старательно скреб им по потолку. Наконец, когда молчание уже неприлично затянулось, посмотрел ей в глаза.
— Ну, — начал я, — считай, что я тебя понял. Достойная позиция.
— Вы о чем это? — Паша вертел головой, пытался прочесть что-нибудь по нашим лицам.
— Ты что, с-с-скотина, — со зловещим присвистом начала, наклоняясь ко мне, Света. — Влюбился уже в кого-то? Ну-ка признавайся!
На скулах у неё от волнения выступили пятна. Я отпрянул, опешив, и, выставив вперёд ладони, примиряющим тоном начал отмазываться:
— Что ты, что ты. Свят, свят, свят. С чего ты решила?