Она проглотила остатки пюре на тарелке. Шарль, конечно, кто же еще. Он никогда не доедает свою порцию до конца, как будто, начав жевать, вдруг испуганно спохватывается — а что это мне подсунули? Ирис не видно и не слышно. Шестнадцатилетняя незнакомка, умело заметающая за собой все следы, юная старушка, уже одинокая, убежденная в собственном превосходстве и строго контролирующая каждое свое слово и каждый жест. Алиса прошла мимо ванной. Зеркала больше не привлекали ее так, как раньше. Натянула пижаму, в которой спала уже несколько дней. В отсутствие Венсана она не спешила расставаться с собственными запахами. Заснула быстро. Последнее, о чем она успела подумать, было багровое лицо Катрин Херш, шепот ненормального и Шарль, которого надо срочно взвесить, — до чего худой, ужас просто.
— Мам, ты записки на столе видела? — крикнул Шарль с лестницы. Он уже убегал, подхватив рюкзак.
«Перезвонить Клотильде. Срочно», — было нацарапано в блокноте с фирменной маркой шанхайского отеля. Следы путешествий Венсана попадались в доме на каждом шагу.
Алиса взяла телефон и на память набрала номер сестры.
— Вчера вечером ей стало совсем плохо. Сейчас она уже умерла, — без предисловий заговорила Клотильда. — У меня агент из похоронной конторы. Как ты думаешь, на какое число назначать похороны?
Клотильда у них всегда верховодила. Во всяком случае, язык у нее был подвешен что надо. Настоящая железная леди, распространявшая любезность в приказном порядке и любого собеседника, независимо от пола, вгонявшая в робость лобовым дружелюбием. Младшая сестра этому только радовалась — она-то с детства предпочитала действовать тихой сапой.
— Слушай, я только отпрошусь и сразу приеду. Венсан вечером возвращается. Или завтра, что ли, — засомневалась Алиса.
— Как только появится, пусть тоже приезжает.
Предложения Клотильды обсуждению не подлежали.
— А этой ты уже сообщила? — рискнула Алиса.
— Нет. Еще нет. Если очень хочешь, можешь ей сама сказать. — Клотильда умела быть циничной.
— Да нет, что ты! Сама скажи. Я тебе скоро перезвоню.
Алиса побыстрее повесила трубку, спасаясь от новых приказов. Ей надо было побыть наедине с мыслью, что вот уже несколько часов у нее больше нет матери. Она села на диван и прислушалась к себе. Ничегошеньки. Ни слез, ни сожалений. Легкая усталость, вот и все. Чтобы хоть чем-то заполнить пустоту, включила телевизор и попала на японское аниме. Она никогда особенно не прислушивалась к тому, что говорят дети, но сейчас вспомнила, что Шарль вроде бы упомянул не «записку», а «записки». Алиса поискала в гостиной, старательно задвинув в самый угол сознания тот факт, что матери больше нет там, куда ее поместили, а именно в загородном доме престарелых. Родители — сначала вместе, потом врозь — вечно устраивали сцены и скандалы, и Алиса научилась организовывать свою жизнь с усердием рабочего-строителя. Она планировала время, составляла всевозможные списки и мысленно делила опасный, очень опасный окружающий мир на более или менее удобоваримые куски. Вторая записка нашлась под кипой газет. Ее начеркала Ирис своим неизменно круглым почерком: «Фамилию не расслышала. У вас встреча в 12.00, у фонтана перед Бобуром»