— У нас в Дьеппе та же проблема…
Несмотря на маленький рост, у тети Фиги был крупный рот, большие глаза и очень громкий голос. А еще — экстравагантная внешность, упорное нежелание поддаваться безжалостному времени и полное отсутствие провалов в памяти и колебаний. Она ко всему на свете относилась с изрядной долей презрения — единственная черта, роднившая ее с Анри. Вместо «пожалуйста» она говорила «прошу вас» и любую ситуацию умела повернуть в свою пользу. Даже свое кожное заболевание — Алиса никак не могла запомнить его название, что-то такое на «о», как город в Южной Америке, — превратила в достоинство: ни у кого нет, а у нее есть. Лицо и тело у нее постепенно покрывалось белыми пятнами неправильной формы, напоминающими окрас коровьей шкуры. Когда они сольются в одно, она побелеет вся целиком, но пока любой желающий мог разглядывать причудливые двухцветные картины, покрывшие ее руки. «Моя кожа — произведение искусства, — любила повторять она и, демонстрируя англофилию, добавляла: — A work in progress». Дети с любопытством наблюдали за битвой двух цветов на теткиных руках — забава, которую завела она сама. И на сей раз тетя Фига — по прозвищу Ядро, придуманному Ирис, которая по необъяснимой причине на дух ее не выносила, — безраздельно царила за ужином, протекавшим под аккомпанемент ее голоса скорее весело, чем грустно, — ну что ж, похороны ведь только завтра. К десерту Алису по уши затопила волна любви к этой очень сильной женщине, которой в прошлом хватило ума серьезно отнестись к двум племянницам. каждое лето сваливавшимся ей на голову. Благодаря заботам Фиги в их детских воспоминаниях все-таки было кое-что стоящее, и они обе прекрасно это понимали.
Все дружно взялись помогать Клотильде убирать со стола. Она совсем расклеилась, разбила блюдо, после чего удалилась к себе в спальню. Почти сразу за ней ушел Пьер, и больше их не видели.
Алиса с Венсаном вышли глотнуть воздуха, оставив Фигу и Анри в гостиной за партией в рами, сопровождаемой взаимными оскорблениями. Младшее поколение, заключившее перемирие, укрылось где-то в глубине дома, копя силы для противостояния очередным придиркам взрослых.
На улице стояла плотная сырость и пахло туманом. От холода слезились глаза. В такую погоду и подхватывают воспаление легких. Алиса потуже затянула на шее шарф. Они молча дошли до набережной. Она не открывала рта, ждала, чтобы Венсан заговорил первым. Он был трудный человек, быстро загорался и гас, словно рождественская елка, включая свои внутренние огни только тогда, когда считал нужным. «Как будто батарейки экономит», — злобно подумала Алиса. Не случайно люди, знавшие его недостаточно хорошо, уверяли, что у него гибкий ум.