Алиса рассмеялась. Куаньяр повернул голову, пытаясь поймать взгляд Пикассо. «Пусть говорит, — дал понять ему тот. — Там видно будет».
— Она говорит, что вы вернулись в гостиную взять еще одну сигарету с наркотиком, — сказал инспектор.
— Возможно. Во всяком случае, ее безразличие меня взбесило, и я встала возле дверей ванной, чтобы проследить за ней. Она пустила воду и забралась в ванну. Я сходила, принесла стул и села напротив нее. У нее оказалась большая грудь, и она плавала над водой, окруженная пеной, как колпак Деда Мороза с меховой оторочкой. Мне кажется, мы обе были очень серьезны и сосредоточенны. Тут она начала рвать на себе волосы. Выдергивала прядь за прядью, яростно и методично. Я глаз не могла отвести. Потом спросила, это правда, что она спит с Венсаном, и она ответила, что да. — Алиса обернулась, сделала Куаньяру какой-то непонятный знак и продолжила: — Потом все случилось очень быстро. Я пошла в гостиную, вырвала провода у компьютера. Связала ей руки и привязала к крану. Она дергалась, как огромная жирная кукла. И орала как ненормальная. Что она пошутила, что никогда не спала с Венсаном, что ее такие говнюки не интересуют. Потом она запыхалась и стала дышать по-собачьи, ну, знаете, такими короткими всхлипами, нас так учили перед родами. Я опять ушла в гостиную, выкурила еще косячок на дорожку, это я хорошо помню. Потом вернулась в ванную и села перед ней. Она нервно кашляла и делала вид, что меня здесь нет. Я сказала ей, что ухожу. В подъезде я посмотрелась в зеркало, там у них висит большое зеркало, рядом еще наряженная елка стояла, вся в гирляндах. Я представила себе, как Катрин Херш лежит там посреди пены, и мне стало совестно. И жалко ее большие сиськи. — Куаньяр у нее за спиной не сдержавшись прыснул и тут же фальшиво закашлялся. Пикассо взглядом велел ему выйти вон, но тот не послушался. — И еще одна вещь не давала мне покоя. Мне позарез надо было узнать, почему перед тем, как залезть в ванну, она сняла часы. Они же у нее водонепроницаемые, специальные часы для подводного плавания. Я вернулась в квартиру, хорошо еще, что не захлопнула дверь, когда уходила. Из кухни несло гарью, помойка загорелась, наверное, я косяк не до конца загасила. — Алиса чуть помолчала. — Я взяла ведро и опрокинула его в ванну, чтобы огонь потушить. Она выла, слушать противно. Я развязала ей руки, и она мне врезала. У нее на теле висели клочья пены, и они тряслись, как желе, и еще к коже окурки прилипли и апельсиновая кожура. Она, как была, голая, стала звонить в полицию. Приехали они быстро. Мне очень неудобно. Я правда была не в себе.