- Тут я тихонечко убралась и сразу рванула к тебе. Что же нам теперь делать, Миша?
- В себе я уверен, а вот в тебе нет. Единственный вариант, это бежать. Естественно завтра мы сделаем вид, что ничего не знаем и придем на работу. Познакомимся с новым начальником отдела и будем готовиться бежать, запасаться документами и искать место на земном шарике, где нас не найдет сам черт.
- Георгию скажем?
- Не знаю. Надо- ли? Я просто боюсь, как бы он не сорвался.
- И все же, давай скажем. Как-никак он тоже должен быть убитым.
Надя решительно подходит к телефону и набирает номер.
- Гоша, это ты? Ты не можешь сейчас подъехать к Мише. Именно сейчас. Да так срочно...
Она вешает трубку.
- Георгий будет через час.
Георгий не верит ни единому нашему слову.
- Это лож. Этого не может быть.
- Черт с тобой, придурок, - взрывается Надя, - пусть тебя и хлопнут первого. Столько служишь в этой организации, а ее поганого характера еще не понял.
- Вы и раньше хотели меня прихлопнуть, теперь я вам в чем-то верить должен.
- За дурь твою хотели это сделать, а теперь пожалели. И видим, зря.
За столом молчание.
- Завтра будет новый начальник отдела, - говорю я, - Надеюсь, ты не побежишь к нему докладывать о нашем разговоре.
Георгий встает и молча идет к двери.
- "В гробу я вас видал и в белых тапочках..." - мысленно посылает он нам сигнал.
На следующий день действительно пришел новый начальник, полковник Серебряков. Он собрал нас и сказал, что генерала срочно отправили в заграничную командировку и он пока будет замещать его здесь.
- Пока в стране неопределенность, вам надо быть все время на работе. Вдруг потребуется кто-нибудь для решения правительственных задач.
Мы расходимся по своим углам. Георгий с нами не разговаривает, объявил бойкот.
Первого убили Георгия. Его погубила пунктуальность. Каждый день он выходил из дома с одной и той же старушкой. Вежливо перед дверью парадной пропускал ее вперед. Убийца был настроен на старушку, поэтому Георгий не поймал его мысли о себе. Подонок выпустил несколько пуль из "парабеллума" в старушку и те, прошив ее, впились в Георгия. Он долго мучился. Я пришел к нему в больницу, когда чернота смерти уже наступала на лицо.
- Ты был прав... Прости меня и... отомсти, - хрипел он.
- Как же ты не засек его?
- Засек..., но не понял, кто... она... Он должен был попасть в нее...
- Я найду этого гада.
- Передай, Наде... она хорошая, но... не любила меня. Пусть простит... Живите ребята...
Глаза Георгия мутнели и врач оторвал меня от него.
- Это все. Я ничем помочь ему не мог.