- Это патрульная машина, значит мы...
- Доктор, река, - кричит Верка и показывает туда, за дорогу.
В двухстах метрах блестит широкое полотно реки. Мы спускаемся по пологому спуску вниз. Вот и берег, вдоль него через каждые триста метров стоят щиты с надписью: "Запретная зона. Вход запрещен. Стреляют без предупреждения".
- Чулым, мы вышли на реку Чулым.
Верка в нелепой куртке чуть не плачет, Рита с тоской смотрит на тот берег.
- Как нам туда перебраться?
Метрах в пятьсот на повороте реки, я увидел лодку с рыбаком.
- Бежим туда.
Рыбак долго не мог понять как мы попали на эту сторону. Его лодчонка, способная перевезти по одному человеку, трижды пересекла реку. Последний переправился я. Рита и Вера стояли у берега и ждали меня.
- Теперь куда?
- В Барнаул. Ведь там твоя мама, мои знакомые, картины наконец...
- Нет, там картин, нет там мамы, - говорит Рита. - Я обманула вас.
- Где? Куда ты дела картины, мерзавка? - На нее чуть не с кулаками набросилась Верка.
Я растаскиваю женщин.
- Что произошло, Рита?
- По требованию моего брата, картины отправили в складские ангары аэропорта.
- Сука, - Верка размазывает слезы.
- Ладно, пошли. Мы еще не достигли железной дороги.
Недалеко от берега реки асфальтовое шоссе. На наше счастье попался грузовик и шофер согласился подбросить нас до Бегуниц, от куда, как он уверял, до железной дороги десять минут хода.
В Бегуницах я нашел универмаг и, несмотря на сопротивление женщин, купил им теплую одежду. Действительно, скоро мы вышли на станцию и первой электричкой выехали в Барнаул.
На станции Рита начинает с нами прощаться.
- Вы меня простите, но я ухожу...
- Куда?
- Вернусь в милицию.
- Рита, опомнись.
- Нет. Я уже все решила. Боря, не беспокойся, пойду к своим, они помогут устроиться.
- Верни картины, мерзавка, - в отчаянии вопит Вера.
- Разве я тебя не учила в школе к обращению со взрослыми...
- Ты обманом пролезла в школу и всех обманывала, все время обманывала. За твоими красивыми словами пустота и лож. Ты предала всех, Надежду, деда Тимофея, Клавку, монахинь, всех жителей поселков. Украла наши картины и увезла куда то. Мерзавка.
Рита вздрагивает и повернувшись ко мне говорит.
- Прощай, Боря.
- Прощай.
Николай жил в общежитии и пришел домой после работы очень поздно.
- Борька, - завопил он увидев меня сидящим на подоконнике лестницы. Целый год и ни одного слова, скотина. А теперь сваливаешься как снег на голову.
Он радостно хлопает меня по плечу, да так, что я чуть не вышибаю стекла за спиной.
- Коля, помилуй. Мы давно тебя ждем, дай хоть отдохнуть.