К тому же контуженный тяжелой бутылкой разведчик, отлежавшись в госпитале, был признан инвалидом, и начальство, подобно дракону, изрыгало на подполковника столь пламенные эмоции, что решил Сенчук, покуда утихнут страсти, срочно взять отпуск, поехав в тихий провинциальный городок, где некогда появился на свет и где ныне обитал его племянник, работавший в местной милиции участковым инспектором.
Отпуск протекал в ежедневных попойках с друзьями детства, сослуживцами племянника, в поездках на рыбалку и на охоту, также отмеченных неутомимыми возлияниями — день проходил за днем, пьянки сменялись опохмелками, и, когда Сенчук вознамерился убыть обратно, дабы не утонуть в океане самогона и водки, случилось непредвиденное: в старом монастыре, располагавшемся неподалеку, нашли клад.
Он только уселся за стол со своим милицейским родственничком — сутулым туповатым детиной, кто, разливая по чайным чашкам "Жигулевское" из запотевшей бутылки, умудренно комментировал:
— Водка без пива — деньги на ветер!
Тут в избу вошел сосед — завхоз детской музыкальной школы, располагавшейся на территории бывшего монастыря, чьи внутренние строения также использовались волей коммунистических властей под склады сельскохозяйственной техники, ремонтные мастерские и учебные классы техникума.
Завхоз — суетливый тщедушный старикан, одетый в затрапезный пиджачок, байковую рубашечку, застегнутую под ворот, и в кирзачи, смазанные печной сажей, — сразу же с порога понес некую, как поначалу представилось Сенчуку, ахинею об обнаруженном им в монастыре сундуке с золотом.
Из дальнейших пояснений старикана выяснилось, что в подведомственной ему каптерке, где хранились всякие бубны, барабаны и трубы, прогнил пол, устланный в незапамятные века, и сегодняшним вечером надумал завхоз несколько ветхих досок сменить, а заодно и проверить состояние скрытых под ними балок. Орудуя ломом, раскурочил гнилой настил, а под ним узрел некое подобие погреба, в углу которого стоял заржавленный металлический сундук.
В сундуке, по словам завхоза, лежали монеты, золотые кресты, перстни и ожерелья.
Племянник в задумчивости выпятил нижнюю губу, замершим взором глядя на наполненные водкой стопки и ломти грубо нарезанного домашнего сала. Неуверенным голосом предложил завхозу присоединиться к трапезе.
Опрокинув рюмку, тот заговорщически зачастил, переводя преданный взор с участкового на его дядю, чья принадлежность ко всемогущей госбезопасности вызывала у сельского жителя благоговейное почтение, привитое еще в достопамятную сталинскую эпоху.