Внезапно ему показалось, что из этого морского похода он уже сюда не вернется, поход будет последним.
То ли от выпитой водки, то ли от нервного прошедшего дня к нему пришло впечатление, словно его настигла и теперь уносит от берега властная, горделивая волна. И вдруг показалось, будто он давно знал, что будет сидеть в этой гостиной в предчувствии, будто видит ее в последний раз, и захочет отказаться от плавания, от предложенной работы, а человек, сидящий напротив, скажет, что это глупость, а он будет упорствовать, что никуда завтра не пойдет, но, покинув этот дом, сдастся и отправится в проклятый офис.
— Завидую, — говорил Борис, вновь наполняя рюмки. — Мне бы кто предложил прошвырнуться по морям–океанам…
— А я вот думаю отказаться, — проронил Забелин.
— И дурак! Здесь хочешь сгнить?! У меня — ладно, гиря семьи на ноге, умею только баранку крутить, поскольку имею две левые руки и башку, в которой одни хохмы, да и те про себя самого… Я даже не еврей, а так… просто устал. А у тебя — профессия!
— Да поздно уже… — покривился Забелин. — Вышел запал.
— Ну, чувствую, ты устал больше меня… — Борис укоризненно покачал головой. — Тебе же серьезную протекцию устроили! Молчание — золото, слово серебро, а замолвленное словечко — брильянт! Отвергни его — обидишь солидных людей. А придешь к ним снова — они тебя пошлют… Иди, скажут, к господу богу, у него своих забот нет…
Забелин посмотрел в потемневшее окно.
— Пойду. — Тяжело приподнялся из кресла. Вновь ударила боль в бедро, спиралью спустилась ниже, кольцом охватив колено.
— Да погоди, жена придет, ужин сготовит… Посидишь между двух лиц противоположного пола с синяками на рожах, желание загадаешь…
— А ей‑то как синяк пристроился?
— Да сплю беспокойно, двинул ей локтем… Шипит, говорит, теперь на работе не появиться, пудрится…
— Почему? Бьет — значит, любит. Или — ревнует, тоже неплохо.
— У нее другой аргумент, — вздохнул Боря. — Не ревнует — значит, уважает!
— Давно я уже позабыл такого рода диалоги, — сказал Забелин. — Но впрочем, сегодня с хозяйкой своей объясниться тоже придется…
— Относительно несостоявшегося брака по расчету? — спросил Борис.
— М–да, — буркнул Забелин, надевая пальто. — Жених уходит в солдаты, так что надейтесь и ждите, свадьба откладывается.
— Представляю восторг невесты, — сказал Боря. Поднявшись скрипучей деревянной лестницей, заваленной пакетами с мусором, на свой этаж, Забелин, открыв хлипкую входную дверь, сбитую из фанерных листов, вошел в коридор, куда незамедлительно выглянула невеста Нина.
Она уже собралась ложиться спать, и на ней был ситцевый халат, из‑под которого выглядывала ночная рубашка.