Разозлившись на себя за недогадливость, Стёпка выщелкнул лезвие ножа, прижал его к узлу и произнёс нарочито злодейским голосом: «Ну что, мешок, открываться будем или хочешь, чтобы я тебя ножиком почикал?» Котомка как лежала завязанная, так даже и не почесалась развязываться. Зато Степан при этом настоящим дураком себя почувствовал, который зачем-то взялся с неодушевлёнными предметами разговаривать. Хорошо ещё, что никто этого позора не видел и не слышал.
Разгадка оказалась до обидного простой. Когда Стёпка, уже совсем отчаявшись, наугад произнёс про себя обычное «да откройся же ты, гад», узел вдруг легко распустился. Сам собой. Действительно, не для средних умов. И очень удобно. Только не совсем понятно, для чего такие сложности. Это же не сейф, чтобы от чужих свои сокровища прятать. Стёпка ради эксперимента вновь затянул узел и вновь повторил про себя заветные слова. Во второй раз фокус не удался. Заклинание оказалось одноразовым. Что-то вроде печати на посылке. Мол, завязано, заколдовано, и ещё никто не открывал.
Содержимое котомки Стёпку приятно удивило. Чародей позаботился о том, чтобы «племянник» в дороге не голодал, не холодал и не испытывал нужды в предметах первой необходимости. Зубной пасты со щёткой, конечно, не обнаружилось, зато в небольшом, похожем на старинный кошелёк мешочке лежали твёрдые пахучие шарики, о назначении которых, впрочем, сибирскому мальчишке догадаться было несложно. Это была сера, жевательная лиственичная смола, точно такой же торговали старушки на рынке недалеко от школы. Правда, мальчишки эту серу не жаловали, потому что тут же в киосках продавалась намного более заманчивая жевательная резинка. Ну, а здесь выбирать не приходится, будем вместо зубной пасты серу жевать. Только к запаху смолистому привыкать придётся, потому что это тебе не орбит без сахара, а натуральный лесной продукт. Стёпка отложил в сторону мешочек, вытащил завёрнутый в вощёную бумагу большой неровный кусок серого шершавого мыла, затем вышитое ёлочками полотенце, которое так и хотелось назвать рушником. Для полного счастья ещё только носовых платков не хватало и рулончика туалетной бумаги.
В двух пузатых бутылях было, кажется, вино. Одна бутыль тёмного стекла, другая светлого. Стёпка выдернул из тёмной пробку, понюхал (точно вино), но пить не стал, ему пока не хотелось. Ещё он обнаружил каравай ржаного хлеба с аппетитной корочкой, несколько кругов очень жирной колбасы, головку твёрдого белого сыра, туесок с изюмом, туесок с кедровыми орешками, туесок с сушёной черникой, склянку с какой-то пряностью, деревянную солонку с крупной серой солью, деревянные же ложку с миской, огниво и трут, связку свечей, деревянную баночку с очень пахучей зеленоватой мазью — Стёпка не удержался, сунул в неё нос, — смешную ушастую шляпу и меховой плащ с капюшоном, немного длинноватый, но очень лёгкий и тёплый.