— Закончилось, — сказала Джойс. — Я не думаю, что мы вызовем его еще раз.
Позже, когда остальные ушли, Хауэлл и Скотти сидели перед камином.
— Ты знаешь кого-нибудь с именем Кролик? — спросил он, ему хотелось разобраться в случившемся.
— Нет, и ни о ком с таким именем не слышала.
— Может, это прозвище? Ты знакома с кем-нибудь из местных жителей? Ты бывала здесь раньше? Я имею в виду до того, как стала работать у Бо?
— Нет. Я выросла в Атланте, точнее в Декатуре. Мой отец — хирург в клинике Университета Эмори. Я впервые увидела это озеро месяц назад.
— Ты напугалась, когда все это началось?
— Как ни странно, нет. Наверное, я должна была испугаться, но не испугалась. Удивительно.
— А я на секунду жутко перепугался, когда стол оторвался от пола, но сейчас мне не страшно. Я хочу сказать, что я не собираюсь удрать из домика или что-то в этом роде, — Хауэллу не хотелось упоминать о девушке у окна. Ее, скорее всего, больше никто не видел. — Я чувствовал себя неплохо, а ты?
— Великолепно, — отозвалась Скотти и поцеловала его.
— Не уходи, — попросил Хауэлл.
— А я никуда и не собираюсь. — Она опять поцеловала его.
Хауэлл забыл и о спиритическом сеансе, и о галлюцинациях. Сейчас он жил только настоящим моментом.
Солнце стояло высоко, и Скотти уже ушла. Они занимались любовью как казалось — полночи, но по прежним приключениям он знал, что все удовольствие заняло около получаса. Может, продолжение было уже во сне, хотя… Спиритический сеанс тоже, казалось, был давным-давно. Вспоминая события вчерашнего вечера, он отнесся ко всему более скептично. К тому же Хауэлл решил, что он вполне мог перебрать спиртного. Девушку он видел дважды, и оба раза не слишком трезвый.
Хауэлл повернулся в постели и спустил ноги на пол. Едва он встал, острая боль иглой пронзила спину. Он осторожно выпрямился, опираясь на спинку кровати. Похоже, он потерял форму для любовных утех. Мышцы спины разрывало от боли. Он влез под душ. Подставил спину под горячие струи, чтобы расслабить разболевшиеся мускулы, через какое-то время ему стало чуть полегче и Хауэлл решил побриться. Когда он немного наклонился, чтобы ополоснуть бритву, в пояснице словно взорвалась граната. Боль стала еще сильнее, едва он попытался выпрямиться. Позабыв о бритве, Хауэлл поковылял к кровати. Несколько минут он лежал, вытянувшись на кровати, и тяжело дышал. Боль стала стихать, но когда он попытался встать, она снова подкосила его.
Преодолевая боль, Хауэлл кое-как натянул одежду, стараясь при этом как можно меньше вставать. Пока он лежал или сидел, боль была еще терпима, но стоять было невыносимой пыткой. Он сварил кофе и пристроился на стульчике у пианолы. Джон оглядел комнату. Повсюду стояли чашки и рюмки, неубранные со вчерашнего вечера.