— Как дела, Джон?
— Кошмарно, Мак, — ответил Хауэлл и, сунув в рот болеутоляющую таблетку, запил ее кофе. — Я только что от врача. Похоже, останусь инвалидом на всю жизнь.
Хауэлл рассказал адвокату, что с ним произошло.
— Да, это не подарок, — признал Маколиф. — На вашем месте, я бы сделал только одно…
— Покончил с собой?
Маколиф, сдерживая смех, покачал головой.
— Нет, не сразу… есть еще Мама Келли.
— Мама Келли?
Адвокат кивнул.
— Эта пожилая матрона — известная целительница. К ней приходят с обычными жалобами: бородавки, детское косоглазие, хромота и тому подобное. Но, конечно, цвет нашего общества не удостаивает ее своими посещениями.
Хауэлл подмигнул Энде.
— Шутите, да? Вы же не будете мне всерьез давать такие советы.
— По-моему, вы можете обратиться по поводу хромоты и кривобокости, тем более, что вы уже приглашены к Маме Келли, не так ли? — Маколиф отхлебнул кофе и криво усмехнулся. — Это вам не повредит.
— Не думаю, что я настолько плох, — ответил Хауэлл.
Лекарства начали действовать, и настроение его приподнялось.
— Не волнуйтесь, я скоро буду плясать!
— Что ж, вольному — воля… Хотя я видел парней, которых такие приступы укладывали в постель на несколько месяцев. Правда, писатели зарабатывают на жизнь, протирая штаны за машинкой… так сказать, зарабатывают собственной задницей…
— Не задницей, а мозгами, приятель. — Хауэлл заказал еще кофе и вдобавок попросил яичницу. — Жаль, что вы вчера не были у меня в гостях. Ко мне пришли люди с того берега… Мы устроили спиритический сеанс.
— Правда? — на лице Маколифа появились любопытство и одновременно настороженность.
Хауэлл рассказал ему о встрече с двумя супружескими парами на озере и об экспериментах после ужина. О девочке у окна он не упомянул. По ходу его рассказа выражение заинтересованности у Маколифа сменялось пренебрежительной усмешкой.
— Этот чертов обеденный стол, — продолжал Хауэлл, — он же весит не меньше двух сотен фунтов! И надо же, он сперва сообщил нам имя… вернее, слово… а потом и вовсе оторвался от пола и завис в воздухе! А утром моя пианола не играла ничего, кроме «Возьму тебя домой я, Кэтлин».
Маколиф с неожиданным раздражением поставил кофейную чашку на стол.
— Да ладно вам, Джон! Что вы мне голову морочите?
— Мак, я не шучу! Все именно так и было!
— Ну, и что за слово сообщил стол?
— Кролик. Просто кролик.
— Послушайте, Джон, все это очень мило, но дело заходит слишком далеко. Я не хочу больше об этом разговаривать, — Маколиф взял счет и собрался уходить.
Хауэлл положил руку ему на плечо.
— Поверьте, Мак, я вовсе не хотел вас раздражать. Клянусь, так оно и было! По крайней мере, я это видел… Неужели вы считаете, что я мог все выдумать?