В рассказах нечисть размножалась с пугающей скоростью. О ее появлении уже не в одной башне, а во многих, если не во всех, говорили, как о безусловной правде. Кто-то вспомнил вой собаки (собаки ли?) на кладбище, кто-то пророчества местного юродивого… Обреченность бургомистра и всего магистрата на вечные муки в геенне огненной доносилась, как неоспоримая истина. Уровень испуга и взвинченности горожан быстро достиг взрывоопасной черты. Люди стали искать, на ком бы выместить свои отрицательные эмоции.
Удачным день оказался для казацких снайперов. Засев вокруг города в разнообразных укрытиях от дождя, они выцеливали на стенах неосторожных. Обычно таких было немного, воины и ополченцы города Льва быстро осознали опасность, угрожавшую от запорожских стрелков. Но в этот день на стены почему-то полезли попы с причетом. Увы, верующие в Бога сечевики не видели греха в убийстве человека в рясе. Расстались с жизнью или получили смертельные раны пять священнослужителей (три ксендза, униатский и православный попы) и несколько их помощников. Попытка освятить немедленно не только основания, но и верх стен провалилась.
Меткость казаков больно аукнулась православным львовянам. В нескольких католических храмах прихожане, собравшись в толпу, шли громить православные кварталы, не без основания подозревая их жителей в симпатиях к бунтовщикам. И власти вмешиваться в это безобразие не спешили, давая возможность испуганным и озлобленным людям выместить свои эмоции на ненадежных горожанах. Несколько десятков человек погибли, многие были жестоко избиты, немалое число женщин и девушек пытались подавать в суд, требуя наказать насильников. Без толку, естественно, православных религиозная терпимость Речи Посполитой не касалась.
В таких городах, как Львов, бургомистрами дураки редко становились. Сделал выводы из произошедшего и Ян Алембек. Рассказ Хофмайера, донесения стражников и городских чиновников убедили его, что затягивание осады может стоить ему не должности, а жизни. Уж лучше выгрести всю львовскую казну и хорошенько потрясти местных богатеев, но убрать от города бунтовщиков. Если проклятые запорожские колдуны нашлют на стражу нечисть, люди могут и не выстоять. Деньги еще можно нажить, а жизнь Господь человеку дает один раз.
* * *
Осаждающим приходилось пока терпеть куда большие трудности. Холод и сырость стали косить их ряды не хуже вражеской картечи. Не хватало теплой одежды, появились проблемы с доставкой продовольствия и корма для скота. Из-за постоянно моросящего дождя резко ухудшилась санитарно-гигиеническая обстановка, тащиться для оправки куда-то на край лагеря под льющейся с неба водой, да если тебя морозит… Богдан ломал голову, как выбить из горожан выкуп за прекращение осады?