Не был Аркадий человеком, призванным вести за собой народы, спокойно обрекать на смерть огромные массы людей. Да и прогрессорством, честно говоря, занимался с натугой, с помощью Васюринского насилуя свои мозги, расплачиваясь частыми головными болями и депрессией. Но что поделаешь, если никого другого, способного сделать все лучше, нет?
– Слушай, Авигдор, а привести его в порядок, как ты думаешь, удастся?
– И кто из нас знаменитый колдун?
Аркадий вспомнил несчастную бабу, на свою голову излеченную в прошлом году, и решил больше подобными экспериментами не заниматься. Без того хлопот хватало. В который раз за последние месяцы заныло сердце, в двадцать первом веке его практически не беспокоившее. Однако, зажав себя в кулак, приходилось жить дальше. Спасая одних людей и неся беду другим.
Взгляд зацепился за положенную ремесленником на стол лупу. Попаданец вспомнил, что ювелиры здесь не столько гранят камни, сколько полируют.
– Слушай, а ты линзы делать умеешь?
– Я что, стекольщик?
– Так камни же ты шлифовал! А они же тверже стекла.
– Ха! Если ты на черте верхом, как говорят, ездил, значит, на любого жеребца без страха сядешь? – В глазах ювелира промелькнула усмешка. То, что Аркадий был не самым умелым всадником, замечали многие.
– У жеребцов рогов нет, держаться не за что, – не стал отпираться от поездки на нечистом Москаль-чародей. Более того, слова он сопроводил жестом – как бы взявшись за воображаемые рога перед собой.
Удивленный прозвучавшей аргументацией, Авигдор растерянно моргнул. Собеседник говорил с самым серьезным видом. Учитывая, сколько слухов ходило о хозяине дома, совершенную диковинность вещичек, ему показанных… шутить ремесленнику расхотелось.
– Эээ… в шлифовке линз есть свои секреты, мне неведомые.
– Ладно, работай. Найдем выход.
Собственно, и искать особо не пришлось. Немец из Данцига оказался мастером широкого профиля, умел не только делать стекло, но и изделия из него, в том числе линзы. Его и запрягли обучать молодежь за дополнительную плату.
Абрама вместе с несколькими провинившимися рабами приставили к вывозу дерьма из города. Его попытку и там качать права надсмотрщики пресекли быстро и умело, они и не таких обламывали. Судьба непослушного весьма стимулировала остальных мастеров к выполнению возложенных на них заданий. Больше случаев саботажа среди ремесленников не наблюдалось. Вот только интеллигентская сущность по-паданца каждый раз, когда ему приходилось встречать на улице сгорбленную, несчастную, но все равно сверкающую глазами фигуру, чем-то штрыкала в сердце.