В захваченных мятежниками зданиях установилась тревожная тишина. Мрачные унтера охраняли все телефонные аппараты, из помещений почты и телеграфа выгнали всех сотрудников, для верности заперев их в подвале того же дома. Караулы сменялись раз в несколько часов, все были на взводе, часто доходило до рукоприкладства. Стоило кому-то из захваченных чиновников даже косо поглядеть на солдата или офицера с повязкой на руке, как тут же можно было получить за этот взгляд прикладом или рукояткой пистолета.
Так началось утро второго дня новой битвы за Токио. Началось с поразительной тишины. Столица не знала её уже несколько недель. С тех пор, как окончилась нежданная передышка в сражениях с Юримару. Сейчас же она звенела в холодном и влажном зимнем воздухе, нервируя всех. Всё замерло в ожидании развития событий.
Почти все улицы Токио контролировали войска повстанцев. Солдаты гарнизона, ещё недавно наступавшие на вокзал, сгруппировались вокруг резиденции императора, объединившись с бронегвардией, пока не принимавшей участия в сражении. Отряд «Труппа» забаррикадировался в своей штаб-квартире, окружённый войсками «Щита». Теми, что остались после боёв с Юримару. Штурмовать их пока никто не спешил — это могло принести мятежниками слишком серьёзные потери, непозволительно большие. Как бы надёжно ни была столица отрезана от остальной страны, но подкрепления рано или поздно подойдут к врагу, а это станет концом восстания.
Поэтому действовать надо было быстро. И жёстко.
…Министр императорского двора Кантаро Судзуки держался прямо, никто не подозревал о том, что плечо и грудь его под безупречно сидящим костюмом охватывают плотные повязки. Он был ранен не настолько серьёзно, чтобы прекращать выполнять свои обязанности, особенно в такое время.[28] Мятежники контролируют столицу почти полностью. По сути дела остались только два очага сопротивления им, но оба надёжно заблокированы. Из окна Кантаро отлично видел врагов, занявших крыши окрестных домов. Они ощетинились пулемётами, а на улицах даже были выставлены лёгкие орудия. Точно так же выглядела и линия обороны императорской резиденции, однако министр отлично понимал, что только священная особа микадо не позволяет повстанцам начать штурм.
Сам же император, тем временем, просматривал список требований, выдвинутых мятежниками.
— И кто его передал? — поинтересовался он, ни к кому конкретно не обращаясь.
— Офицер мятежников, — ответил Такэо Хори. — Он прибыл с хорошей охраной, и хватать его мы не стали. Это могло бы спровоцировать…
— Я понимаю, — оборвал его микадо, — довольно слов. Их было слишком много.