— И только, Ютаро-кун? — усмехнулся я. — Сатоми-кун девушки симпатичная, ты — парень молодой, и твой интерес к ней вполне понятен. — Я подмигнул ему, состроив скабрёзную рожицу.
Юноша, ничего подобного от меня явно не ожидавший, вспыхнул, хоть прикуривай. Я рассмеялся, впервые за долгие дни у меня на душе стало как-то очень легко. Я откинулся на траву рядом с Ютаро и так же, как он, закинул руки за голову. Мы лежали на холодной земле, трава была жухлой и как-то мёртво шуршала, когда я менял позу. Небо над нами медленно выцветало, потом начало наливаться закатным багрянцем. Стало совсем холодно, мы, не сговариваясь, поднялись, отряхнули одежду и направились в театр, надеясь на горячий ужин.
На следующее утро Накадзо лично заявился ко мне. Я только собирался бриться, что было достаточно сложно. Лицо моё пострадало в предыдущие дни, все эти ссадины и синяки, скоблить его — не только долгий, но и болезненный процесс. К нему я решил подготовиться поосновательней, долго правил бритву на ремне, разводил мыльную пену, тёр подбородок, размышляя, может быть, не так и сильно я зарос, и можно показаться на глаза Накадзо в таком виде. Но антрепренёр сам развеял мои сомнения.
— Брейтесь скорее, Руднев-сан, — бросил он. — У нас около четверти часа, так что стоит поторопиться.
— Ясно, — кивнул я и удалился в туалетную комнату с полотенцем через плечо.
Пожилой человек в белоснежном костюме с аккуратно расчёсанными волосами и густыми бакенбардами, весьма удивительными для японца, мог быть только тем самым хакусяку, о котором упоминал Юримару. Взгляд синих глаз просвечивал, словно рентгеновский аппарат. Накадзо и я молча стояли у входа в кабинет антрепренёра, предоставляя право первого слова самому хакусяку.
— Итак, Накадзо-сан, — произнёс он, — это и есть тот самый кандидат в пилоты?
— Руднев, — представился я, поклонившись.
— Вы служили в механизированных войсках, верно? — продолжал допрос хакусяку, не соизволивший представиться в ответ.
— У нас их называют войсками БМА, — поправил его я и, опережая новый вопрос, сказал: — Служебная категория шесть — помощник командира батальона.
— Какое это получается звание? — заинтересовался хакусяку, и это была первая эмоция, которую он проявил с начала разговора.
— Тюи или тайи, — прикинув, ответил я.
— Боевой опыт на БМА у вас, как я понял из вашего дело, имеется, — словно бы самому себе произнёс хакусяку, — однако есть ли у вас опыт командования, там не значится.
— Есть, — кивнул я, — но невеликий. Только одна реальная боевая операция в двадцать первом. Нас перебросили в Петроград после Перекопа и Польской войны. Я был сильно ранен тогда и признан непригодным к строевой службе, потому меня, как грамотного и более-менее образованного командира Красной Армии отправили осваивать трофейные БМА. Их тогда все мехами называли.